Мне не нужно перчаток, не ставлю я и печать, и анамнез я не собираю – люблю молчать. Я приду, если вы не вызовете врача, потому что знаете – в этом не будет толку. Но я вылечу всех от болезней и прочих бед, и мне в этом не нужен особенный инструмент. Мой проверенный метод основу берет в легендах – я предпочитаю нить и иголку.
Я умею лишь шить – вдоль основы, из края в край, я узором стежков смерть запутаю, обыграв, я разбитое сердце заштопаю, где дыра, и прореха сюжетная станет сюжетной нитью. И страданье, и радость, коль нужно, сошью в одно, из обрывков мечты снова сделаю полотно, вышью руны на ране, чтоб стала она руном и в руках Ариадны спасла бы Тесея из лабиринта.
Я не выпишу чек, кровь из пальца не буду брать, но восстанут и мёртвые, смертию смерть поправ, там, где сможет моя игла пробежать стремглав, мой нехитрый стежок превращая в дорогу жизни. Побежит по сугробам она в осаждённый град, рай земной повернёт войной на кромешный ад – без надежды и без свидетелей, без наград, оставаясь служить тому, кто к иголке призван.
А извечный мой враг, тот, которому имя смерть — за собою он вовсе не признаёт потерь и всегда очень хочет на встречу со мной успеть – за отобранное давно уж обида зреет.
У его острых ножниц – мёртвый и страшный блеск, и однажды, я думаю, он засверкает здесь. Где прошёлся мой шов, там будет его разрез.
И мне страшно.
Но я попробую шить быстрее.
