Подаривший огонь нам, а ведал ли ты, зачем?
Понимал ли, что при пожаре, не при свече
Мы из мрака шагнём, облачённые в кайнозой,
Обернёмся священным огнём, полыхнём грозой,
След кровавый оставим на камне и в янтаре,
И Пандора захлопнет за нашей спиной ларец.
Понимала ли, вещая, Трое суля беду,
Что с войною ахеяне и за тобой придут?
С лёгким сердцем ли напророчить тебе далось
Медных поножей блеск вместе с блеском пролитых слёз?
И на месте твоём кто судьбу бы не проклинал?
Ведь на вестнике горя на первом лежит вина.
Мы приёмные дети сказаний, поэм, легенд,
И пророка давно среди нас заменил поэт —
Вещих слов жемчуга нанизывая на нить,
Он не меньше, чем боги, способен судьбу творить,
То, что будет, поэту неведомо наперёд,
Но огонь его сердца других за собой ведёт.
Я и сам из таких.
Мне неведомо, где беда
Угрожает никем не придуманным городам,
Я не знаю, когда к нам придёт самый страшный час.
Но покуда кассандровы слёзы бегут из глаз,
Прометеево слово стучится в моей груди.
И я слышу в том стуке:
«Веди. Нам пора. Веди».
