Трактирщик псарь и менестрель

Запах прелой древесины – третий день дожди –

За столом дубовым, длинным, троица сидит:

Первый – псарь, другой - трактирщик, третий – менестрель.

Ленью на струне мотивчик, за окном капель.

Дело чьё нужней и лучше? Встал меж них вопрос.

Кто в занятиях могуче до вершин дорос:

Менестрель, что в песнях смелых лютней овладел?

Пивовар, что в эле пенном свой сыскал удел?

Или псарь, чьи псы породы редкой и шальной

Лордам-королям в угоду служат день-деньской?

Разгорался спор меж ними, всяк хвалил своё.

Но сказал трактирщик мирно: «братья, разольём

Золотистый эль по кружкам: пусть поможет хмель

Разговор окончить дружбой. Песню, менестрель!»

Менестрель и рад потехе. Музыке почёт!

Разродилась лютня смехом; пиво ж всё течёт.

И пусть истину всё также ищут их умы,

Только крики в их пассажах боле не слышны.

Эль старик сварил отменный; пьянство – враг и зло!

До собак – понятно дело – дело не дошло.

Под луною псарь упёрся лбом в дверной косяк,

До порога не доплёлся, как запал иссяк.

С лютней, что с женой, в обнимку, опрокинув стул,

Под столом дубовым, длинным, менестрель заснул.

Песни пьяной не допел он, сладко захрапев…

Тут зевнул трактирщик ленно, будто старый лев.

Задышала трубка дымом, кольца к потолку.

«Что тебе в твои седины надо, дураку?

Ясно ж было всё с начала, бесполезен спор,

Что искусство пивовара с самых давних пор

Здесь достигло совершенства; пей, да не спеши!

Старины седой наследство – радость для души.

Под него и песня звонче, и краснее речь,

И в охоте с верной гончей скуки не навлечь.

Так что спите, не тужите, псарь и менестрель.

Хмель славный повелитель вам стелил постель».