Менестрель

Я пел о любви. Верно, в этом сокрыта судьба менестреля –

Сплетать отголоски старинных преданий в созвучья баллад,

Которые слушая, люди смеялись, от боли немели,

Пускали слезу. Лютня дни и года за собою вела

Звездой путеводной: порывистой, горькою, ласковой, страстной,

Порою беспечной (у барда душа так легка на подъем!)

Но, если в груди пустота от потерь, то смешно и напрасно

В стихах воспевать, как меж ребер досадно саднит острие,

Срываясь со струн, словно крик, на губах застывая безмолвно –

Нельзя подобрать для дыхания смерти возвышенных слов.

Я видел болезни и дым пепелищ, что оставили войны,

Друзей хоронил. Им бы жить ещё, жить! Но не всем повезло.

Все чаще шептал, задыхаясь: поэты – народ беззаботный.

Где раны кровили, со временем (кожа ли?) стянется в шрам.

Молва уверяла: играть – это парню за счастье работа.

И музыка снова негромко звучала в ночи у костра,

Даруя надежду. Сердца менестрелей исполнены света,

Что ярко сияет на фоне чадящих во мраке лампад,

Но гаснет быстрее, навек оставаясь для многих неведом.

Я пел о любви. Остальное в аккорды сложила судьба.