Когда колокола торжественно
Иль ухо чуткое услышит звон их дальний,
Невольно думою печальною объят, Как будто песни погребальной,
Веселым звукам их внимаю грустно я,
И тайным ропотом полна душа моя.
Преданье ль темное тайник взволнует груди,
Иль точно в звуках тех таится звук иной,
Но, мнится, колокол я слышу вечевой,
Разбитый, может быть, на тысячи орудий, Властям когда-то роковой.
Да, умер он, давно замолк язык парода,
Склонившего главу под тяжкий царский кнут;
Но встанет грозный день, но воззовет свобода И камни вопли издадут,
И расточенный прах и кости
Совокупит опять дух божий воедино.
И звучным голосом он снова загудит,
И в оный судный день, в расплаты час кровавый,
В нем новгородская душа заговорит Московской речью величавой...
И весело тогда на башнях и
Народной вольности завеет красный стяг...
