Так лето уходило, о своей бессмысленности не скорбя, не плача.
Осознанность случилась в феврале, когда была подсчитана вся сдача,
Когда был подведён сухой итог разбитым дням и прожитым бутылкам,
И оказалось: каждый в нужный срок и приходил, и уходил.
И спины, маячившие далеко вдали взывали ни к отчаянью, ни к пуле.
Так взорванные в верфях корабли ещё горели, но уже тонули.
Какой же шаловливый декаданс! Какой же смрадный перегар! И копоть
Летела вместо снега, без прикрас мне демонстрируя, что всё - нельзя заштопать:
И что-то будет нужно хоронить, и кто-то не исполнит обещанья.
Но раз уж взялся жить - изволи жить без взяток миру. Словно на прощанье
Качался толстый иней на ветвях, а из прожжёной звёздами без меры
Уже не слишком чёрной стратосферы валился снег. И таял на руках...
Так приходил февраль. Из под полы Протягивал мне правила игры:
"прокинешь дайс - и вылетишь "Победой".
И будут сны, залатанные снегом,
и сонмы стран, и всюду будешь ты".
И буду всюду я.
И никогда не зарекаясь от богов и странствий,
Я, может быть, найду средь белых станций,
среди секвой, магнолий и акаций,
среди заданий, квестов и альянсов,
среди дорожных сумок и скитальцев
отчётливое место - для меня.
И непоколебимость февраля
закружится со мной в морозном танце.
...хлебнуть чернил, разгрызть перо и стансы - нет, не читать, а, как пасьянс, менять.
