Мне ночь не приносит покоя. Дыхание спёрло в груди,
и я убегаю от горя — по старому саду бродить,
и пальцы вплетались чтоб в травы, как в волосы лучшей из муз.
К цветам бересклета кровавым губами тепло прикоснусь —
и станет чуть легче, чем было, как будто разжалась рука,
что прежде с невиданной силой душила меня, дурака.
И пусть не зовёт меня томный, изнеженный розовый куст,
сулящий, как старый знакомый, развеять засевшую грусть.
Останется зов без ответа, ведь сердце отныне поёт
кровавым цветам бересклета, что выпили горе моё.
