Жил бедный цыган.
Настолько он был беден, что. и сказать невозможно.
Задумался как-то цыган о жизни своей.
Что делать? - думает. - Как от этой бедности избавиться?
Надо идти лошадей воровать'.
Пошел цыган на воровское дело.
Выбрал ночку потемней, отъехал от табора подальше, видит: табун пасется.
Одну лошадь посмотрит цыган, другую - нет ничего подходящего, все такие клячи, что за них ничего не возьмешь.
Что делать?
Пойду, - думает цыган, - в деревне переночую, а наутро осмотрюсь, глядишь, что-нибудь и подберу'.
Стучится цыган в крайнюю избу:
- Пустите, хозяева, переночевать.
Выходит женщина на крыльцо и говорит:
- Знаешь что, цыган, я бы тебя пустила, да только муж у меня ревнивый, да к тому же с нечистой силой связь имеет.
Убьет он тебя.
- Пусти, милая, ведь ночь-то не год.
Что он мне сделает?
Я на печку залезу и буду лежать себе спокойно, а утром встану, поблагодарю и пойду своей дорогой.
- Ну ладно, заходи, ночуй, если не боишься.
А в ту пору муж этой бабы домой возвращался.
Был праздник какой-то, вот он шел по деревне и песни горланил под гармошку.
Подошел он к избе своей и кричит жене:
- Открывай!
Та, бедная, трясется, но открывает.
Зашел мужик:
- А это кто на печке лежит?
Ну-ка повернись!
Посмотрел мужик на цыгана, оскалился:
- А, морэ!
Ну, вставай, морэ, вечерять будем.
Думает цыган:
И чего это баба сказала, что мужик у нее плохой?
Плохой угощать не станет'.
Стала жена из печки чугуны с едой вынимать.
Поест мужик, цыгана угостит, а остатки в котел сливает: и борщ и кашу - все.
Поели, попили мужик с цыганом.
- Ну спасибо тебе, хозяйка!
Говорит мужик цыгану:
- А где, парень, твой мешок?
- Да вон там.
- А ну надевай мешок на плечи.
Испугался цыган.
Сейчас, - думает, - он меня выгонит...' - Надевай, надевай, - кричит мужик, - не мешкай!
Надел цыган мешок на плечи, а мужик подошел сзади, развязал узел и - бултых! - вылил ему за спину все горячее в этот мешок.
Взял мужик гармошку в руки и говорит:
- А теперь, цыган, давай пляши!
У цыгана спина огнем горит, что ни говори, а здорово обварил его мужик, да только испуг страшнее боли.
Хотел было цыган из дома выскочить, а мужик его не пускает:
- Пляши, говорят!
И все тут...
До тех пор цыган плясал, пока с ног не свалился.
А тут и утро наступило.
Открывает мужик дверь и говорит:
- Ну вот тебе, цыган, порог, а вот - дорога.
С тем и прогнал.
Идет цыган по дороге, и проняла его горькая обида.
За что же, - думает цыган, - ты меня так покалечил?
Ну уж я тебе отомщу'.
Дождался цыган вечера и опять в деревню возвращается.
Подходит к самому краю деревни и видит: кони мужика-колдуна пасутся: один - серый, другой - вороной.
Украду-ка я коня у этого мужика', - решил цыган.
Подошел он к вороному коню, вскочил на него, хлестнул кнутом и был таков.
Сколько он ехал - бог его знает.
Только приезжает он снова к этой деревне, к самому ее краю, к дому колдуна, рядом с которым серый конь пасется.
Что такое? - думает цыган. - Столько времени ехал, а приехал на то же самое место, наверное, я с дороги сбился'.
Снова хлестнул цыган коня по бокам, и снова повозил конь цыгана, повозил и привез на старое место, к дому колдуна.
Удивился цыган:
Если бы я сел на дворового хозяина, то он бы меня убил, в грязи затоптал.
Значит, и вправду мужик этот колдун!
Значит, и вправду кони его заколдованные!
Дай-ка, - думает цыган, - я на серого коня пересяду.
Может, он меня домой вывезет?' Пересел цыган на серого коня и поехал.
Час едет, другой.
И завез его серый конь в такую глушь непролазную, в такое болото, что ему не выйти и не выкарабкаться.
Взмолился цыган:
- Господи, спаси ты меня, помоги выбраться из этого болота, клянусь, никогда больше с колдунами не тягаться.
Кое-как к утру насилу выбрался цыган на дорогу, да так и вернулся в табор ни с чем.
