У всех мальчишек 1-го класса В" были пистолеты.
Мы так сговорились, чтобы всегда ходить с оружием.
И у каждого из нас в кармане всегда лежал хорошенький пистолетик и к нему запас пистонных лент.
И нам это очень нравилось, но так было недолго.
А все из-за кино…
Однажды Раиса Ивановна сказала:
– Завтра, ребята, воскресенье.
И у нас с вами будет праздник.
Завтра наш класс, и первый
А", и первый
Б", все три класса вместе, пойдут в кино
Художественный» смотреть кинокартину
Алые звезды».
Это очень интересная картина о борьбе за наше правое дело… Приносите завтра с собой по десять копеек.
Сбор возле школы в десять часов!
Я вечером все это рассказал маме, и мама положила мне в левый карман десять копеек на билет и в правый несколько монеток на воду с сиропом.
И она отгладила мне чистый воротничок.
Я рано лег спать, чтобы поскорее наступило завтра, а когда проснулся, мама еще спала.
Тогда я стал одеваться.
Мама открыла глаза и сказала:
– Спи, еще ночь!
А какая ночь – светло как днем!
Я сказал:
– Как бы не опоздать!
Но мама прошептала:
– Шесть часов.
Не буди ты отца, спи, пожалуйста!
Я снова лег и лежал долго-долго, уже птички запели, и дворники стали подметать, и за окном загудела машина.
Уж теперь-то наверняка нужно было вставать.
И я снова стал одеваться.
Мама зашевелилась и подняла голову:
– Ну чего ты, беспокойная душа?
Я сказал:
– Опоздаем ведь!
Который час?
– Пять минут седьмого, – сказала мама, – ты спи, не беспокойся, я тебя разбужу, когда надо.
И верно, она потом меня разбудила, и я оделся, умылся, поел и пошел к школе.
Мы с Мишей стали в пару, и скоро все с Раисой Ивановной впереди и с Еленой Степановной позади пошли в кино.
Там наш класс занял лучшие места в первом ряду, потом в зале стало темнеть и началась картина.
И мы увидели, как в широкой степи, недалеко от леса, сидели красные солдаты, как они пели песни и танцевали под гармонь.
Один солдат спал на солнышке, и недалеко от него паслись красивые кони, они щипали своими мягкими губами траву, ромашки и колокольчики.
И веял легкий ветерок, и бежала чистая речка, а бородатый солдат у маленького костерка рассказывал сказку про Жар-птицу.
И в это время, откуда ни возьмись, появились белые офицеры, их было очень много, и они начали стрелять, и красные стали падать и защищаться, но тех было гораздо больше…
И красный пулеметчик стал отстреливаться, но он увидел, что у него очень мало патронов, и заскрипел зубами, и заплакал.
Тут все наши ребята страшно зашумели, затопали и засвистели, кто в два пальца, а кто просто так.
А у меня прямо защемило сердце, я не выдержал, выхватил свой пистолет и закричал что было сил:
– Первый класс
В"!
Огонь!!!
И мы стали палить изо всех пистолетов сразу.
Мы хотели во что бы то ни стало помочь красным.
Я все время палил в одного толстого фашиста, он все бежал впереди, весь в черных крестах и разных эполетах; я истратил на него, наверно, сто патронов, но он даже не посмотрел в мою сторону.
А пальба кругом стояла невыносимая.
Валька бил с локтя,
Андрюшка короткими очередями, а Мишка, наверное, был снайпером, потому что после каждого выстрела он кричал:
– Готов!
Но белые все-таки не обращали на нас внимания, а все лезли вперед.
Тогда я оглянулся и крикнул:
– На помощь!
Выручайте же своих!
И все ребята из
А" и
Б" достали пугачи с пробками и давай бахать так, что потолки затряслись и запахло дымом, порохом и серой.
А в зале творилась страшная суета.
Раиса Ивановна и Елена Степановна бегали по рядам, кричали:
– Перестаньте безобразничать!
Прекратите!
А за ними бежали седенькие контролерши и все время спотыкались… И тут Елена Степановна случайно взмахнула рукой и задела за локоть гражданку, которая сидела на приставном стуле.
А у гражданки в руке было эскимо.
Оно взлетело, как пропеллер, и шлепнулось на лысину одного дяденьки.
Тот вскочил и закричал тонким голосом:
– Успокойте ваш сумасшедший дом!!!
Но мы продолжали палить вовсю, потому что красный пулеметчик уже почти замолчал, он был ранен, и красная кровь текла по его бледному лицу… И у нас тоже почти кончились пистоны, и неизвестно, что было бы дальше, но в это время из-за леса выскочили красные кавалеристы, и у них в руках сверкали шашки, и они врезались в самую гущу врагов!
И те побежали куда глаза глядят, за тридевять земель, а красные кричали
Ура!».
И мы тоже все, как один, кричали
Ура!».
И когда белых не стало видно, я крикнул:
Прекратить огонь!
И все перестали стрелять, и на экране заиграла музыка, и один парень уселся за стол и стал есть гречневую кашу.
И тут я понял, что очень устал и тоже хочу есть.
Потом картина кончилась очень хорошо, и мы разошлись по домам.
А в понедельник, когда мы пришли в школу, нас, всех мальчишек, кто был в кино, собрали в большом зале.
Там стоял стол.
За столом сидел Федор Николаевич, наш директор.
Он встал и сказал:
– Сдавай оружие!
И мы все по очереди подходили к столу и сдавали оружие.
На столе, кроме пистолетов, оказались две рогатки и трубка для стрельбы горохом.
Федор Николаевич сказал:
– Мы сегодня утром советовались, что с вами делать.
Были разные предложения… Но я объявляю вам всем устный выговор за нарушение правил поведения в закрытых помещениях зрелищных предприятий!
Кроме того, у вас, вероятно, будут снижены отметки за поведение.
А теперь идите – учитесь хорошо!
И мы пошли учиться.
Но я сидел и плохо учился.
Я все думал, что выговор – это очень скверно и что мама, наверно, будет сердиться…
Но на переменке Мишка Слонов сказал:
– А все-таки хорошо, что мы помогли красным продержаться до прихода своих!
И я сказал:
– Конечно!!!
Хоть это и кино, а, может быть, без нас они и не продержались бы!
– Кто знает…
