Червоточинкой в яблоке с древа познаний зрея,
Согреваясь огнём Прометея из бликов костра,
Проживает во мне чья-то боль как в портрете Грея
И сулит бесконечную молодость силой родства.
Далеко до седых разговоров о блеклой жизни.
Правда, можно и с болью чужой завести диалог:
У тебя словно грозди свисают века на кисти,
А с моими кистями художник не вечен и плох.
В сотворении мира без боли едва ли есть смысл,
Для любого потока света тёмный найдётся план.
Межреберье Адама гораздо яснее мысли,
Если вдруг на шестые сутки нотный сужают стан.
Вот поэтому есть и вопросов огромный список:
Доверяться ли боли к исходу угасшего дня?
Божий перст на камне нам точную заповедь высек.
Только там ни слова про боль, что тревожит меня.
