Тысячи ярких точек, соединённых
еле заметным, вечно живым пунктиром...
Звёзды – фетиш писателей и влюбленных –
снова встают над сонным весенним миром.
Вроде: чему бы тут удивляться, или
дух от чего трепетать до озноба должен?
Все мы, хотя бы когда в первый раз любили,
в небо смотрели... Но вот ведь – мороз по коже
снова, едва подниму я глаза на этот
бархатный купол, цвета червивой сливы...
Господи, я ведь сама состою из света!
Все состоим из него мы и все – красивы.
В детских глазах этот свет первозданно-ярок –
нежно лучится, вибрирует и смеётся…
Как донести нам до старости твой подарок –
что к сорока нам от радости остается?
Я не ропщу, ни-ни, Боже мой... Не думай!
Я и сама давно уже понимаю,
что становлюсь моих сожалений суммой
и оживаю только к апрелю-маю.
Целыми зимами – мимо себя и мира,
сплю на ходу в бесконечной тоске по лету.
Лето приходит – и снова проходит мимо...
Я, как умею, тянусь и к Тебе, и к свету!
То на свече нагреваю хандры микстуру,
рифмоплетением ночь заполняя, чтобы
не удавиться, не отравиться сдуру,
глядя в пролом душевной моей хворобы.
То подхожу к окну по утрам и грею,
словно змея или кошка, на солнце веки...
Господи! Я ведь ловлю тебя, как умею,
но забываю – ты живешь в человеке,
как и во всем остальном, что тебе причастно,
сотворено твоей всеохватной мощью...
Господи, ты есть свет – это просто, ясно!
Но почему так страшно беззвёздной ночью
в городе, где за смогом не видно неба,
где я сама себя в зеркалах теряю,
где в липком воздухе вязнет любая треба,
и превращается в похоть тоска по раю?..
Господи до меня себя не донёс ты
звоном с амвона, сквозь частокол закона.
Я говорю: спасибо тебе за звёзды!
Мне бы навстречу им не шагнуть с балкона...
