Перечеркнув красной ручкой
год моей жизни,
сказал: "Не годится!"
Твёрдо отверг, всё что значилось
бисерным почерком
на белой странице.
«Здесь нет ни мысли, ни действия!» —
громко причмокнув,
продолжил с сарказмом.
«Я объявляю всё это,
позвольте-с, любезный,
крепчайшим маразмом.»
Год моей жизни упал и разбился —
обратно страницу
я отнял и обнял.
Бисерным почерком значилось всё,
что я мыслил,
что видел и прожил.
Красная ручка,
блуждавшая в строчках,
меня дураком обсмеяла.
Я отвернулся и,
хлопнувши дверью,
всё начал с начала.
Выйдя во двор
я сложил свой листок
в самолетик бумажный.
Ветра порыв
его вынул из рук
и подбросил отважно.
Взвился стрелою
исписанных строк
моей жизни набросок.
Из-под полы
я извлёк
портсигар и зажёг папиросу.
