В весне живёт какой-то странный яд,
Что зажигает искрами веснушки,
И вновь подолы юбок теребят
Мои осоловелые подружки.
На солнце яд становится сильней,
Течёт неспешным пламенем по телу,
И не отыщешь собственных теней,
Которые пригодны были б к делу.
В весне живёт какой-то страшный яд,
И в мае он особенно опасен —
Становится желаннее стократ
Герой один моих последних басен.
Вновь в поцелуе чувствуется зов,
Агония беспомощная плоти,
И мой хранитель не находит слов,
Чтоб выразить отчаянное против,
Ему не подчиняются уста.
Последние симптомы у проклятья:
Вся жизнь на миг становится проста,
И не хочу принять противоядье.
Под вечер вновь закончится обряд.
Мы не умрём, но, может быть, воскреснем.
Весной царит какой-то странный яд,
Прославим же его господство песней.
