Тамара Разиева

С маленькой смертью всё это плохо стыкуется.
Шли окрылённые вдоль по раскрашенной улице,
За руки крепко держались, как водится, парою.
Грела им уши мелодия – флейта с гитарою.

Не бойся, Дрю, шагни сквозь водопад – смотря с какой придёшь ты стороны, ты попадёшь в ревущий дикий ад (пред смертью все в падении равны) иль в темноту и тишину пещер, убежище от вечной суеты.
Не бойся, Дрю, там возместят ущерб – не остаётся...

Мы просто устали писать на полях имена
И думать о встрече, единственной радостной вспышке.
Мы просто устали... За серостью даль не видна.
В тебе не узнать уже, солнце, смешного мальчишку.

Слушай, когда я ложусь, закрывая веки,
Рядом со мной тихо образ садится некий,
Гладит мне волосы, шепчет о чём-то пряном,
Так незаметно для всех зашивая рану.

Это было давно. Как будто не в этой жизни.
Он любил — не меня. Не правда ли, странно звучит?
Был нестройный союз чужими законами признан,
Но сегодня об этом каждый из нас молчит.

Так надоело одно и то же, всё повторяется кругом вод, даже стихи меж собой похожи: те же герои идут поход, те же эмоции, крики, клятвы, там же кончается вера в свет. Китнисс, сегодня же Время Жатвы, дистрикту передавай привет; тот же Панем опускае...

Я спустился бы с неба, но не за тобой, Annette. Там, за взглядом моим, сияет последний свет, но тебе не дано увидеть его. Изыди. Кличешь демоном, всё продолжая за то ненавидеть, что сказал наконец-то правду свою в лицо. Ты из тех, кто на людях дер...

Доброе утро, солнце, открой глаза.
Луч очертил висок золотой полоской,
будто пытаясь что-то тебе сказать.
Жар от его касаний, как капли воска, —

Мне повезло чуть больше — кожа белей, я младше,
чувства пылают ярче и длятся дольше,
мне никогда не лгали — не знаю фальши,
на языке остывают слова из Польши.

Этот парень прекрасен. Его называют первым,
Кто такой же прекрасной за год истрепал все нервы.
Пусть он будет неузнанным, странным и в чём-то левым,
Но поймать его хочется пальцами в сети ветра.