Последние
Города на рассвете обтянуты розовой лентой -
Стражи защищают характеры непростые.
И совсем не хотят становиться легендой
Те, кто слышит ветры и родники золотые...
Стражи защищают характеры непростые.
И совсем не хотят становиться легендой
Те, кто слышит ветры и родники золотые...
Почини свои крылья,
Чтобы мне погрустить безгрешно.
И позволь полюбить так сильно,
И позволь посмотреть так нежно.
Чтобы мне погрустить безгрешно.
И позволь полюбить так сильно,
И позволь посмотреть так нежно.
Время колоколом бьёт в набат от неба до земли,
В это время ангелы как никогда близки.
Ты забери моё тщеславие, но от чаши не отрывай!
И все цветы подаренные напоминают рай.
В это время ангелы как никогда близки.
Ты забери моё тщеславие, но от чаши не отрывай!
И все цветы подаренные напоминают рай.
Рукоплескания как плескания души за край.
Снимают камеры покрытые коростой роговицы:
Ты не молчи, ты только отвечай -
За 40 дней поста взрываются как волдыри все действия и лица.
Снимают камеры покрытые коростой роговицы:
Ты не молчи, ты только отвечай -
За 40 дней поста взрываются как волдыри все действия и лица.
Ты подойди поближе, чтоб взглянуть,
Как отличается порой иная перспектива.
И чем сильнее видимого суть,
И как красив полет у Серафима.
Как отличается порой иная перспектива.
И чем сильнее видимого суть,
И как красив полет у Серафима.
Не говори мне: рок тебя спасет;
Не говори мне, что все грехи наполовину;
Ты видел, как всходило солнце, обнажая лед;
А что входило в эту десятину?
Не говори мне, что все грехи наполовину;
Ты видел, как всходило солнце, обнажая лед;
А что входило в эту десятину?
И каждый миг замкнулся в Воскресение,
Уткнувшись в точку, возвратившись в круг,
Где центр - это Бог, а ближний - друг,
И каждая строка награда за спасенье.
Уткнувшись в точку, возвратившись в круг,
Где центр - это Бог, а ближний - друг,
И каждая строка награда за спасенье.
Незапоздалое солнце уничтожило время.
В срок пробили куранты Вселенной.
Та горечь, которая волнует на тридцатилетие
Оправдала себя в столетие.
В срок пробили куранты Вселенной.
Та горечь, которая волнует на тридцатилетие
Оправдала себя в столетие.
Наполним голодное строгое время,
Брусничным пряным пирогом -
Ведь называем белым светом,
То, что вокруг, то, что кругом...
Брусничным пряным пирогом -
Ведь называем белым светом,
То, что вокруг, то, что кругом...
Хмельным, махровым одеялом
Укутает сентябрь,
И осень поднимает чистые сердца.
И клены, как воспоминания
Укутает сентябрь,
И осень поднимает чистые сердца.
И клены, как воспоминания
Добрые глаза - маяки,
Направляют сердца, как суда,
Даруют надежду.
И на каждом чистом листе
Направляют сердца, как суда,
Даруют надежду.
И на каждом чистом листе
И криком вырываются слова,
Которые скрывала тишина -
Необходимость жить,
Исаак как брат среди пустынь,
Которые скрывала тишина -
Необходимость жить,
Исаак как брат среди пустынь,
Сквозь дырку на окне
Искать глазами птицу -
Ту, что сверкала в темноте
Открыв лицо убийцы.
Искать глазами птицу -
Ту, что сверкала в темноте
Открыв лицо убийцы.
На губах соль прошлого века
Мягкими лапами держусь за ветви
Неслучайно услышанного мной Слова,
Незаметного как играют дети.
Мягкими лапами держусь за ветви
Неслучайно услышанного мной Слова,
Незаметного как играют дети.
Дотронулся ветер до пальцев,
Как мокрый нос котенка:
Просто я тысячу лет выбираю тебя
с лицом ребенка.
Как мокрый нос котенка:
Просто я тысячу лет выбираю тебя
с лицом ребенка.
Время погасит свечи
Движением девы,
Вне пространств и вселенной.
И образуется новое место
Движением девы,
Вне пространств и вселенной.
И образуется новое место
