Пасечник Евгений Андреевич

С кленовых листьев сжёг закат
Лучом кровавым зелень
Осень
Шепнёшь из окон свысока:

Рос неказистым Кашин Славка,
Но заурядным не назвать,
О том была у парня справка,
В билете воинском - печать.
Психуя, редко в драки лез он,

Быть может, грамм двести
К рассвету вину хоть на время заглушат?
Не можем быть вместе.
Прости. Я казню свою грешную душу.
Возьми моё тело,

Покуда в храме увлечён епископ службою,
Там, где крестясь старухи в ряд стоят в платках,
Мужик в толпе шептал с улыбкою радушною,
Не опуская взора с потолка:
— Спасибо Господи, что Ты со мной с рождения,

Они твердят, что ты бомжара,
Виновный сам в своей беде,
Когда вздыхаешь перегаром
На тварей в облике людей.
Твой дом - подъезд чужого дома,

Однажды в старинном поместье
Сошлись ради плотской любви
Чуть менее дюжины бестий,
Хорошеньких только на вид.
Была виконтесса им рада

Лежала роза на погосте,
Рыдая: "вот и я умру",
Её ре��или бросить гости,
Что приходили поутру.
— Моё ли место на могиле?

Вгнивала в тлен бессмысленная жизнь,
Одно и то же в доме, что ни день.
Мужик просвета не видал нигде,
Копил, себе не говоря: "не жмись,
Купи чего, да и костюм надень".

Что человек, лишь кости с оболочкой,
Да мысли, что не новы никогда?
Инстинкты, власти жажда и порочность?
Да вера в Магомета, иль Христа?
А может мы душа в обличье тела,