Последние
Нас небрежно разлили полусухим на дорогой костюм,
Нас на пушистый ковёр рассыпали мелким бисером,
На рваных струнах души фальшиво сыграли ноктюрн.
Теперь нас не удалить, не отскрести, не вытрясти.
Нас на пушистый ковёр рассыпали мелким бисером,
На рваных струнах души фальшиво сыграли ноктюрн.
Теперь нас не удалить, не отскрести, не вытрясти.
Я - воин, порядковый номер - две тысячи триста двадцать шесть.
Слово - моё оружие,
Голос - моё оружие,
Мой язык, будто остро заточенный меч,
Слово - моё оружие,
Голос - моё оружие,
Мой язык, будто остро заточенный меч,
Хочешь честно?
Давай честно.
Мне все осточертело,
Здесь слишком душно и тесно.
Давай честно.
Мне все осточертело,
Здесь слишком душно и тесно.
Дай мне волю - я бы планету одела в свитер из нежности и любви,
Я бы грела каждому встречному холодные руки.
Вопреки ожиданиям, жаждала каждого удивить,
Что любовь это не химия и не наука.
Я бы грела каждому встречному холодные руки.
Вопреки ожиданиям, жаждала каждого удивить,
Что любовь это не химия и не наука.
18+
Измеряй шершавыми пальцами моё напряжение,
Давай, доводи меня до исступления, изнеможения.
С каждым сантиметром твоего уверенного движения
Я мечтаю не раствориться в воздухе.
Давай, доводи меня до исступления, изнеможения.
С каждым сантиметром твоего уверенного движения
Я мечтаю не раствориться в воздухе.
Похоронить боль в морской волне
И больше ни о чем не печалиться.
Хотелось бы верить судьбе,
Но снова
И больше ни о чем не печалиться.
Хотелось бы верить судьбе,
Но снова
18+
А под крылом Земля круглая, но поделена на квадраты,
На треугольники и параллелограммы,
И разделяет их косинус, синус и катет,
Как нас разделяют на группы, классы и кланы
На треугольники и параллелограммы,
И разделяет их косинус, синус и катет,
Как нас разделяют на группы, классы и кланы
Я смотрю на балконы людей в бетонных коробках,
У кого-то там хранится хлам, у кого-то висит бельё,
На третьем этаже из шёлка, на восьмом - из хлопка,
А на пятом балкон без окон и там собралось вороньё.
У кого-то там хранится хлам, у кого-то висит бельё,
На третьем этаже из шёлка, на восьмом - из хлопка,
А на пятом балкон без окон и там собралось вороньё.
Когда самолет поднимет шасси,
Я наконец-то сниму оковы.
Не плачь, не скучай, не ищи.
И полюби кого-нибудь нового.
Я наконец-то сниму оковы.
Не плачь, не скучай, не ищи.
И полюби кого-нибудь нового.
Я строила дом. План зодчего был безупречен.
Это была надежная крепость со рвом и железными ставнями.
Туда никто бы не мог заглянуть на один вечер,
И никто бы не смог прописаться со своими уставами.
Это была надежная крепость со рвом и железными ставнями.
Туда никто бы не мог заглянуть на один вечер,
И никто бы не смог прописаться со своими уставами.
Я так торопилась жить.
Любила, совершала ошибки,
Я делала больно близким,
Обрывала с друзьями нить.
Любила, совершала ошибки,
Я делала больно близким,
Обрывала с друзьями нить.
Занавéсь в комнате окна алым сатином,
И пиши мой портрет при свете горящей свечи.
Эта картина будет самой красивой в мире,
Потому что её пишут руки твои.
И пиши мой портрет при свете горящей свечи.
Эта картина будет самой красивой в мире,
Потому что её пишут руки твои.
Раскалённый шар греет приятно кожу,
Осторожно целует, оставляя след из веснушек.
Говорят, ультрафиолет не делает нас моложе,
А хладнокровным тварям он и вовсе не нужен.
Осторожно целует, оставляя след из веснушек.
Говорят, ультрафиолет не делает нас моложе,
А хладнокровным тварям он и вовсе не нужен.
Мне не нужна ни ты ни этот сюрреалистичный мир.
Здесь не существует вершин, до которых хочется дотянуться.
И я бы хотела сейчас пропасть, исчезнуть, стереться с лица Земли,
Жаль, что никто не оставил на этот счёт чётких инструкций.
Здесь не существует вершин, до которых хочется дотянуться.
И я бы хотела сейчас пропасть, исчезнуть, стереться с лица Земли,
Жаль, что никто не оставил на этот счёт чётких инструкций.
Вечер нежно обнимает меня твоими руками,
В комнате, как ночник, меняет цвета гирлянда,
Я касаюсь головой подушки, и в ней утопаю.
Я улыбаюсь этому вечеру, будто ты рядом.
В комнате, как ночник, меняет цвета гирлянда,
Я касаюсь головой подушки, и в ней утопаю.
Я улыбаюсь этому вечеру, будто ты рядом.
Солнце ещё греет лица и деревья пока одеты в зелень,
Раз так, холодная осень ещё не совсем страшна.
Страшнее всего жить без чувств, на пределе.
А ещё страшнее, когда в тебя больно стреляют слова.
Раз так, холодная осень ещё не совсем страшна.
Страшнее всего жить без чувств, на пределе.
А ещё страшнее, когда в тебя больно стреляют слова.
