Марина Человская

Ты б променяла на пешие зимы
хладный трон,
Чтобы сердце в снегах не остыло
и вышло вон.

Хоть дождём, стекающим в океаны,
Хоть песками, стремящимися в моря,
Я по капле, я по крупице всё растеряю
И буду надеяться, что не себя.

Моя милая девочка любит не тех мужчин.
Любит ветреных, безрассудных, жестоких.
Но самое главное - любит она без причин,
Без поводов и ожиданий высоких.

Я — воплощение зла, воплощение ночи.
Я — истечение страха и тишина.
Я — Имя, что на плите могильной источат
Для того, кто обманулся и променял

Мне говорят – я делаю всё неприлично.
Неприлично целуюсь и неприлично сплю,
Неприлично кусаюсь на людях в электричке
И до ужаса неприлично тебя не люблю.

Кажется, я снова схожу с ума, у меня точно какое-то заболевание. Я снова по глупости влюблена и снова не чувствую осязания. Да сколько можно уже, идиотка, мечтать о вечном. Хватит считать вопросы, смотреть миры. Ты что, думаешь, всю жизнь проживёшь беспечной, внеземной, боящейся красоты? Да когда ты уже наконец-то разобьёшься так, что на пальцы не сможешь прижечь осколки. Он снова такой интересный и такой дурак. Что же ты делаешь, милая, прошу, опомнись. Ты как будто каждый раз забываешь, как тебя жгло, как разрывало, падало и умирало что-то в груди, снова лопнувшее в стекло, оказавшееся сложным пазлом. Просто вспомни, прошу, и хватит любить не тех, хватит мучить себя пустыми надеждами. Они не изменят ни тебя, ни твою жизнь, нет, и никогда не станут последними.
Так странно, что ты это понимаешь,
но делаешь,
любишь их таких не твоих и рушащих твою жизнь из сломанных старых вешалок, на которых уже давно ничего не сушится. И мое сердце меня давно уже точно не слушается. Оно выбирает случайно, как под обстрелом.

Когда-то гора гномий народ приняла в свои скалы.
Там царил мир и покой, да и тех давно уж не стало.
Там злато теперь ручьями бежит на пороги –
Забыли – за алчность вовсе не милуют боги.