Ирина Батальская

Давай молчать на разных языках,
Давай молчать про дни, года и страны
И на одной подушке сон мой странный
Смотреть вдвоём -

Театр нависающих теней.
Тетрадь. Неровный почерк. К циферблату
Пришиты цифр бедняцкие заплаты.
Застыла комната и время в ней

...а сейчас возвращайся обратно в свою фавелу,
В заросшие диким шиповником города
Твой оскал – драгоценный металл и не станет белым –
Никогда, мой Бенито. Увы, уже никогда.

...и выпал снег,
А город мирно спал
Один в пустыне
Среди этой манны

... а ещё было так:
Старая душа пришла в чей-то новый мир
Вылупилась из всемирного треснутого яйца,
Посмотрела вокруг и зевнула:

Увы, бездонный колодец пуст,
пусты воронки и дремлют мины
Земля устала. В ней смертный груз,
Истлевший только наполовину.

Ветер, как нож, разрезает лица вдоль линии рта
Всё суета.
Всё пустота.
Капли дождя беззвучно падают на асфальт

Строки, которых нет,
Дни из календаря -
Россыпями монет -
Высохшие моря,

Бродят тени
Гаснет свет
Никого в квартире нет
Никого нет за дверями,

И пойдём мы с тобою на край земли...
На Кабо де Сао Висенте светит маяк.
По нему находят к суше путь корабли,
По нему звёздам сверху видна земля

(посвящение городу Висбадену)
Ходи по городу и оставляй следы
Невидимые на асфальте отпечатки
Ходи по улицам и оставляй закладки

Носишь тяжёлый молот, что ухает гулко в груди,
Мечтаешь о спокойствии, о безмятежности синей...
В старом тебе начинаются все пути,
В старом тебе начинается тот, кто покинет

И жила, и была. Писала плохие стихи.
Называли поэтом - смеялась в лицо контрольным
Смеха выстрелом. В доме своём не снимала бахил.
Откликалась на имя любое. Была своевольной.

Ты облекаешь символы в слова,
ты обрекаешь смертных на бессмертье;
и я, наверное, средь этой круговерти
Лишь только для того еще жива,

Осенью
Сияют подсолнухи у забора,
Безмолвно больные на солнце сидят,
В полях женщины с песней работают споро,

Все процессы слились в одно, превратились в рутину,
Его жизнь давно уже выжжена никотином,
Алкоголем, таблетками против боли
Под куполом старого цирка.