Все процессы слились в одно, превратились в рутину,
Его жизнь давно уже выжжена никотином,
Алкоголем, таблетками против боли
Под куполом старого цирка.
Стабильны роли,
Устоялся уклад.
Настоялся чефир в стакане...
И шкафы кишат скелетами, пауками
да червями могильными.
Можно скормить, что хочешь -
Вкусовые притуплены,
Чувствуется лишь горечь.
Эта вязкая горечь ползёт с языка
Через нёбо,
Заползает змеёю в горло,
В его утробу...
Оттого и проходят ночи,
Как чёрные дыры
И пульсирует время бессонно
В углах квартиры.
Он отсчитывает назад,
Как плёнку мотает.
Ночь бездонною пастью
Все глубже его глотает,
А он - горечь свою...
Тоскливую чёрную горечь...
Шестьдесят колодцев назад
Часы били полночь...
Лишь под утро - прозрачный сон...
Он проснётся тревожным.
Он закуривает - и дрожь угасает под кожей.
Он заварит себе черноты
Сухих листьев с Цейлона...
А у входа в подъезд
Вовсю расцветают пионы
И идёт весна, только мимо -
Который год - мимо.
По маршрутам своим.
Он, выжженый никотином,
Лишь рукой махнет -
И не то с ним уже случалось.
А по венам течет
С вялой чёрной кровью усталость...
