Черубина Габриак

Парк исполнен лени,
уронили тени
белые сирени
в бреду

Крест на белом перекрестке
Сказочных дорог
Рассыпает иней блестки
У Христовых ног

В глубоких бороздах ладони
Читаю жизни письмена:
В них путь к Мистической Короне
И плоти мертвой глубина

В слепые ночи новолунья,
Глухой тревогою полна,
Завороженная колдунья,
Стою у темного окна

Горький и дикий запах земли:
Темной гвоздикой поля поросли
В травы одежду скинув с плеча,
В поле вечернем горю, как свеча

Она задумалась
За парусом фелуки
Следят ее глаза сквозь завесы ресниц
И подняты наверх сверкающие руки,

Ты не вытянешь полным ведра,
Будешь ждать, но вода не нальется,
А когда-то белей серебра
Ты поила водой из колодца

Я — в истомляющей ссылке,
в этих проклятых стенах
Синие, нежные жилки
бьются на бледных руках

Я ветви яблонь поняла,
Их жест дающий и смиренный,
Почти к земле прикосновенный
Изгиб крыла

Братья-камни
Сестры-травы
Как найти для вас слова
Человеческой отравы

Твои глаза — святой Грааль,
В себя принявший скорби мира,
И облекла твою печаль
Марии белая порфира

О, если бы аккорды урагана,
Как старого органа,
Звучали бы не так безумно-дико;
О, если бы закрылась в сердце рана