Последняя
***
Стояли пустотелые дома —
Без окон без дверей, в растяжках трещин.
Январь бесснежно спал под слоем сажи.
***
Стояли пустотелые дома —
Без окон без дверей, в растяжках трещин.
Январь бесснежно спал под слоем сажи.
Река не замерзала: полынья –
Как зеркало небес, сквозная рана.
Пока не поздно – прочь от воронья,
От дел чужих, от синего экрана,
у каждого свой апокалипсис в это нелёгкое время
кто-то поддался панике и строчит о ней в интернете
кто-то выходит за гречкой, когда наступает темень
кто-то вовсе не выползает из душной бетонной клети
Волосатая задница Тёмного Лорда
Над проклятой землёй встаёт вместо солнца
Бесконечный январь, вечный мрак Преисподней
Шестигранные свастики адских снежинок
Тихий такой апокалипсис, милый, почти домашний.
Пей себе чай с малиной и не выходи на улицу.
Выключишь телевизор - станет совсем не страшно:
солнце стоит в полнеба, и с яблонями целуется.
Бог явился Ною - парня звали, конечно, не Ной,
просто Джон или Вася. Бог сказал ему: только без паники.
Понимаешь, терпение вышло, закончились пряники,
закупай древесину, бери себе выходной.
Апокали'псис.., новый день...
Он предсказуемо печален.
Пока ещё никто не знает,
Что их накроет с неба тень.
Я мыслю. Растворяюсь.
Я замолчал. И все тут.
Был мертв, суров и груб,
Теперь я мягок. Правлюсь.
Нам позвонили, сказали, что город совсем разрушен,
Что город, пока мы спали, стал никому не нужен.
Иссякло асфальтное море, зубья домов поредели.
Город вспороли ночью, лежащим в своей постели.
Железная дева в оковах бетона,
Душа её – крик, аномальная зона,
Царит новым Римом, вторым Вавилоном,
И маска её не нова.
Я стою на обломках мёртвого старого мира,
Всё вокруг меня полыхает адским огнём.
В голове слышу звуки расстроенной старой лиры,
Будто кто-то играет реквием прошлому под проливным дождём.
Чёрные кошки распяты в углах
И пентаграмма горит на полу.
Покойникам тесно в истлевших гробах.
Небо сыпет золу.