Писать стихи,
И не жалея сна,
Марать себе чернилами запястья,
Ломаться каждой строчкой и до дна ронять себя в неистовство ненастья бушующих внутри запретных чувств. Держать: ладонь в ладони эфемерно и ровный шаг по площади Искусств.
Бегом, по Итальянской до Манежной, нестись навстречу северным ветрам, и стать вдруг так сентиментально нежной к дворцовым позолоченным вратам. Глотать прохладу мая, пенный сидр и быть собой. И быть живой до боли для погружения в белый омут воли, чтоб выплеснуть себя на белый лист.
Невольно улыбнётся мимоходом весь позолоте уличный артист. И белое понятие «свобода». Но эта ночь, и взгляд глаза в глаза, и темнота, с озоном и сиренью, для чувств становятся и розжиг и фреза, на белый лист ложась чернильной тенью.
