«Моё», твердит, и рожки выставляет,
и хмурится, вот дурочка-улитка,
как празднует, берет себе на память.
С утра проснётся, выйдет за калитку,
«а вот и я». Глубокие карманы,
набитые каким-то барахлом,
пригнули к придорожному бурьяну,
и глубже колея, и поделом
замедленной насупленной улитке.
Она ещё вчера пересчитала
до чёрствой крошки все свои пожитки,
укрыла, подоткнула одеяло,
ракушка на спине, «моё пространство».
А вот и мне раскрытая ладонь,
мои необозримые полцарства,
дорожный посох, звонкая гармонь.
