жила бы всеми окнами на море,
в песке лодыжками, сжимая в кулачке
пчелиный рой, жужжащий в фа-мажоре.
июньских бабочек рисуя на клочке
тетрадного листа карандашами
цветными, яркими, без ластика почти
(едва ли тот уместится в горсти).
вот место воробьиной шумной стае
нашлось бы без раздумий, непременно,
душистой россыпи смородины ещё –
всех впереди средь прочих переменных,
из тех, что множатся, толпятся за плечом
заманчивых сюжетов вереницей,
согласной гаммой, мелодичным ручейком,
ни разу не прочитанной страницей
на третье лишнее, на завтра, на потом.
когда б мерило сказок и историй –
циничный, грамотный, литой секундомер
не приставал – не тикал, например, –
жила бы вечно окнами на море.
