Дело было в июле. Температура соответствующая. Целый день перестройка, перестройка… Все задают вопрос – перестроился ли я? А хрен его знает, что оно такое обозначает, это вам самим неведомое насекомое?
После утомительных трудовых подвигов в задымленном болгарским табаком кабинете, я двинулся на остановку электрички, с миленьким названием Татьянка Южная. Почему, вы поинтересуетесь, она южная? Не было ли неподалеку северной? Об этом мне предки не оставили ни одной кумранской глиняной таблички.
Пришел на перрон, приближается электричка. Она именно из тех краёв, куда мне и нужно попасть. Кстати, на электричках ездил я отсюда редко. Так совпало.
И видимо от табачной жары у меня в голове что-то застопорилось, я сажусь в транспорт, в надежде что он постоит и отправится обратно. Это была вроде бы конечная остановка. Тут дядя по радио объявляет, что поезд следует в парк, осторожно, двери закрываются. Я подумал, что мне не интересно следовать к нему в его грёбаный парк развлечений, мне вообще-то домой надо, а то уже глотка пересохла. Срываюсь с лакированного паркетного сиденья и ломлюсь на выход. Кое-как протиснулся в неумолимый дверной проем…
Протиснуться-то я протиснулся, а вот левая ступня моя осталась, вместе с новеньким чешским ботиночком. Я передвигаюсь но перрону двумя ладонями, поезд действительно отправляется. Медленно, так, с плавным перестроечным ускорением технического прогресса.
Конечно, я уже успел себе представить, как мои мозги стекают по железобетонному столбу с табличкой указывающей, что платформа окончена, далее перебирать руками можно было бы только по потустороннему пространству… Я кричу дяде: "Стой, гааааад!!! " И, о чудо! Дядя решил выглянуть из своего закутка и электричка остановилась. Двери разъехались, а я рухнул на щебенчатую насыпь.
В знак сердечной благодарности я помахал дяде кулаком и, хромая, побрел в сторону "синего троллейбуса".
© Сергей Шиповник
