Мне ты была как подруга, сестра и мать,
Я каждый шаг измерял твоим правым словом.
Кто-то тебя воровал – я бежал искать,
Кто-то тебя околдовывал вновь и снова.
Пальцы черствели в мозолях от жёстких струн,
Голос хрипел, и глаза застилало дымом.
Кто-то тебя просвещал, что наш бог – Перун,
Ты убеждала его, что душа ранима.
Зрение портилось книгами об одном,
Ты мне шептала, что вот он – весь смысл жизни.
Только любовь, повторяла, только любовь.
И провожала меня послужить Отчизне.
Бросившись в общую печь, неизвестно что
Там я хотел обнаружить, чего не видел.
Пару солдатских приколов и горсть понтов,
Да, и ещё это слово смешное – «китель».
Робко к тебе пробираясь в вокзальной мгле,
Словно приехала ты, а не я, военный,
Я произнёс: «Наконец, на родной земле»,
Ты посмотрела в глаза, я очнулся пленным.
Только любовь, повторял я, только любовь,
Ты говорила, что я одичал без ласки.
Слышишь, как в жёсткое сердце стекает кровь,
Всё размягчая в кисель, всё как в детской сказке.
Я безрассудно мечтал о твоей руке,
Зная, что сердце порой меняет заряды.
Ты дочитала «О времени и о реке»,
Я сделал селфи с тобою, в белом наряде.
Было пять тысяч снимков и сотня друзей,
Я целовал даже тех, чьё не помнил имя.
Мир улыбался, и ты улыбалась мне,
Вся в боевой раскраске, я рядом без грима.
Кто-то тебе позвонил, я лежал без сна,
На потолке размечая луну и звёзды.
Слышал по радио днём трек Алсу «Весна»,
Ты напевала Подольскую - ту, что «Поздно».
Вдруг я всё понял – конечно, ведь мы с тобой
Очень давно соскочили с одной орбиты.
Там, где дорогу тебе перешла любовь,
Я воевал живой, а теперь – убитый.
Я подошёл, ты на кухне мешала чай,
«Можешь идти, у тебя ещё будет счастье», -
Я бы сказал тебе, но вдруг услышал: «Зай,
Скоро ты станешь папой. Пусть будет Настя».
