Помню – город холодный, серые карусели.
Мама с папой меня не любят,
не обнимают и не целуют, только теплее
одевают в колючие шапку и шубу.
Там у каждой зимы по обочинам стены,
словно прошлого длинные тени.
А короткое всё пролетало в деревне летом,
там ромашками луг накрахмален, и приодеты
у автобуса бабка и дед встречали меня, вздыхая.
При живых-то родителях будто бы сирота я,
то работа у них, то отдых по заграницам.
Изнывало на небе солнце и прислониться
норовило к сырым полотенцам туч.
И обиды комок исчезал у меня во рту.
И разматывал ёж от калитки к реке тропинку
по косицам нечёсаным повилики.
Опускался в траве паук надо мной монетой,
и трава по краям царапала небо.
Бабка с дедом варили варенье, слетались осы
на белёсую пенку, тогда начиналась осень
перезревшим арбузом, приездом предков,
и беседку белённую как невесту
раздевали дожди.
Слышишь, дочка, прости!
Если я не любила тебя, если так же
ты грустила у бабушки летом оставшись,
если снег вспоминается пенкой варенья,
если ёжик твой друг.
И друг - паук.
Помню, шапка была оленья,
а шубка твоя сияла, как Млечный путь.
Пожалуйста – будь.
