Он взывал и молил о пощаде,
Поднимал он заплывший свой взгляд,
Видел ад он в том автомате,
Хотя смерти давно был бы рад.
Ведь он знал: не убьют, а накажут,
Будут бить, непонятно за что.
Рассказать обо всем ему скажут.
А он снова расскажет не то.
И он снова падет на колени,
Снова будет от боли скулить.
Все, что знает он, - день недели.
И что снова его будут бить.
В понедельник ломают фаланги,
Вторник - бьют то в живот, то в лицо.
Среду - душат резиновым шлангом.
Ну а в четверг ставят в спаринг с бойцом.
В пятницу пытка каленым железом.
В безмолвии, брызжа, кожа шипит.
А в выходные нет пыток, надежда.
Эта надежда и есть его жизнь.
