Стих разнервничался и выпрыгнул.
Побежал, спотыкаясь о мнения, о рецензии, о претензии,
Что-де он слишком глуп, не ко времени.
Стих расстроился и расплакался,
Заструил на бумагу отчаянно,
А ему: «Не реви, полно жалобить!
Пруд пруди тут таких, неприкаянных.»
Стих бродил и скитался
по глазам и по чувствам.
По карманам влюбленных,
по смешкам посторонних,
по интимным страницам барышень томных…
Он терялся в вине и потухших окурках,
распластавшись на стенах в ночных переулках.
Попадал под влияние и в дурные компании,
даже рифму пытался сменить и название…
Простужался, пил ром,
забывал обо всем,
Попадал в психбольницу –
Суицидальный синдром.
Поднимался. Шатаясь, шел по буквам на площадь
и кричал во все горло исповедь, проповедь.
Прерывали могучие глотки шедевров:
«Нас не перекричать! Не последний, не первый!»
Вверх смотри. Облака. Их дырявят пилоты.
Город новых рожает и хоронит кого-то.
Вот и стих, оттолкнувшись от могилы поэта,
Тиражом миллионным разошелся по свету.
