Я знаю слово. Каждый человек на корабле
моём за это слово бы убил.
Как много на земле таких: стихия – их удел,
морское дно – постель, а буря – чих,
и не предел для плаванья ни годы, ни века,
а смел лишь тот, кто океан вкусил…
Я видел слёзы их, когда мы шли под сто узлов
вдоль берега.
Я, впрочем, сам там жил.
Я не сужу – но я на них давно поставил крест,
я не люблю, когда напополам,
а эти – в море шли не как на смерть,а как на бал,
с наивностью портовых потаскух.
Зачем им берег? Дом? Куда им, в сущности, идти?
Им суша – нелюбимая жена.
Я, может, и хотел произнести то слово вслух,
но слишком верен морю и волнам.
Я знаю слово. Каждый день кручу на языке,
катаю хлебным мякишем во рту,
но сплюнуть – значит сдаться в руки всех этих пьянчуг,
признать, что плоть моя сломала дух.
Я, в общем, получил своё, я обручён с водой,
запасами всё так же полон трюм.
Четвёртый век пошёл, как я на берег не сходил,
как сам с собой от скуки говорю.
Здесь дело чести – выстоять с судьбой неравный бой,
в невозвращеньи тоже есть изыск.
И каждый новый день я остаюсь непобедим.
Ещё мы обогнём проклятый мыс.
