Там не птицы кричат вечерами,
Там не звезды светят с небес.
Там Россия своими бойцами,
Покоряет опять Гудермес.
С тяжелым уханьем рыдали пушки,
Огонь и свет сжигали все дотла.
А мы стояли, попивая чай из кружки,
Я помню, как ругался старшина.
На утро в город входили мы с опаской,
Я напряжение ощущал спиной.
Бетон плиты, залитый красной краской,
Напомнил мне, что я еще живой.
Засели в доме, что цел был на чуть-чуть.
Обзор хороший, что не говори.
От окружающей картины грусть,
Остались только мы, да воробьи.
Я к мертвым долго привыкал,
Привыкнуть не могу к скорбящим.
Меня поймет лишь тот, кто воевал,
Кто видел смерть по настоящему.
Не вынести безумных глаз,
И чувство внутреннего горя.
Живем - то раз. Всего лишь раз….
И нет, желающих поспорить.
«Видишь ту сволочь? Ну же, стреляй!!!»,
На мушке девчонка с той стороны.
«Что же ты медлишь? Давай же валяй…
Бери чуть пониже её головы!».
«Я не могу!!!»- кричу я сквозь спазмы,
Палец – предатель дрожит на крючке.
«Не можешь, солдат? А это не важно,
Приказ есть приказ. И ты на войне!».
Я вдруг почувствовал это сквозь каску,
Мой мозг разорвался фугасом внутри.
И закружилось все в бешеной пляске,
Закружились вокруг дома, пустыри…
В это мельканье влезает лицо,
Молча, уверенно, как будто так надо.
«Что же, боец, не повезло….
Не вышел живым ты из этого ада».
