Потушен вечер, слабый уголёк.
Я мерю век секундами - не днями
и, словно кроткий белый мотылёк,
играю в этих сумерках с тенями.
Они вокруг, как ворох покрывал:
коснёшься - и замрёшь,
в испуге вздрогнув.
Закат живые крылья изорвал,
стуча в мои растерянные окна
в той комнате, где стены навсегда
загадочную правду умолчали:
всё на Земле уходит в никуда,
лишь мотыльки становятся ночами.
Но мой - остался таять на столе,
белей огарка свечки и смиренней,
чем найденные в гаснущей золе
обрывки из дневных стихотворений.
