Как обид нахлебавшися досыта,
Да не выпиты реки все досуха,
Был зачем-то и кем-то ниспосланным,
Охмелевшим от чистого воздуха.
Был один в лучезарном обличие.
Не расказывал о несказанном.
Обходил все законы приличия
И закапывал себя глубже, заживо.
Как в бреду беду он вынашивал.
Зашивал он струной себе глазоньки.
По семи кругам кругом хаживал
И ни где себя он не мог найти.
Строчки писаны да не читаны,
Годы выжаты, годы прожиты.
Не очистится светлой мыслию,
Тело старое с дряхлой рожею.
По напрасну в даль он заглядывал.
Врал себе перед сном в покаяниях.
Захмеленная кровь его, пенно бражная,
Приносила всем только страдания
По околице шорохом слышался,
То гремел громом чистого пламени
Был зверьком что в норе неколышится,
А бывал красовался на знамени.
На чужих берегах строил радугу,
На свои привозил наводнение,
И блуждал он полю бездарному
Не взошедшим садя его семенем.
