Она обедала за фунт —
Съедала все, что было можно.
А под ногами — старый грунт;
Понять его ей было сложно.
Одна... Хотя и полдень уж пришел,
Звенят и пустословят зеркала о моде.
В искусственной до неприличия природе
Ее восточный сон сегодня не нашел.
Была бы ночь длиннее, чем обычно!
Была б душа в гордыне неприлично...
Все сохранилось бы до низкого ей «фа».
Сейчас же — старая и беспокойная софа
Грозится стать ей роковою.
В одно мы небо смотрим из глазниц.
У нас решается все новою рукою,
Пускай и поперек закатанных ресниц.
И все же... Кто заменит все на два?
Ведь в одиночестве сгущается туман.
Чтоб утопиться — нужен океан;
Чтоб жить — горбушка хлеба и вода.
Я подожду еще стакан и заплачу.
Мне все равно: гарсону, палачу
Иль беспризорнику. Окончен мой прием!
На волю мне открыт дверной проем.
Прошла гроза и выпал первый снег.
Хотя... Второй уж будет от развода.
И днем и ночью грешен человек;
Все так же мстит ему природа.
А тот, кто хочет разглагольствовать о сне,
Пускай и ныне не приходит.
Скупой листвой оставлю в огороде
Ему я знак. Он будет виден по весне.
Возьму я голос гения в прокате;
Нога припомнит все пружины в самокате.
Ворвусь безумно в детство и скончаюсь!
Не бойтесь! Все равно я скоро возвращаюсь!
Что за шаги? Я чувствую прикосновенье
К плечам. И поцелуй прощает моя шея.
Пришел он! И пришло мое прощенье.
Сдаюсь ему как пехотинцу новая траншея.
Кладет он руки прямо мне на грудь
И силы нет противиться напору.
Подобно все младенческому вздору,
Но тишину по-прежнему боюсь спугнуть.
Не останавливай себя. Ты будешь под наградой,
Помечен всей вчерашнею помадой.
Кипи, не забывая о ее словах.
Да! Так! Ты что творишь? Я прислоняюсь. Ах!..
Прости меня. Вчера я был суров.
Сейчас во мне играет нечто...
Долой слова! Ты был и есть таков.
Не останавливай себя. Сие — бесчеловечно!
Раз начал — доведи до завершенья
Свое желание. Тебе я все прощаю.
Во снах твоих тебя я навещаю.
Так дай мне и мое прощенье.
Мы одиноки. Что жалеть нам сил?
И не об этом ли ты ночь просил?
Клади обратно руки и молчи.
Без надобности не подпишутся врачи
В твоих бумагах. Пальцами в крови
Ты их листал, читая старую латынь.
Мне одиночество ты ими же порви;
Своим желанием ты на меня нахлынь!..
Ты говоришь, не ведая стыда.
Мы не готовы для дальнейших приключений.
В моих руках нет вольности решений
И ты сама себе давно уже не та.
Ты прав. Но мил. Не спорь в глаза.
В них все еще права давнишняя слеза.
Молчи. Не будешь ты в грехе —
Все происходит лишь в твоем стихе.
Не буду? Рад я слышать про такое.
Но разговор по плану должен быть...
Куда он денется? А судорог простое
Знамение поможет к островам нам плыть.
Я одинока со вчерашних гроз.
Тебя ждала. Ты не приходишь.
А вдруг ты за нос меня водишь?
Я требую букета белых роз?
Я понял... Все кончается однажды.
Но сделаю тебя я снова влажной.
Забудем разговоры мы на час с лихвой.
Мне интересней нежный запах твой,
Твои стеснения, придуманные на ходу, в приемной.
Да и во благе нет мирских законов!
Знакомство начинали в комнате мы темной,
Ежесекундно вспотыкаясь о засады стонов.
Она закрыла рот ему рукой. Он не отпрянул.
Впилась в него, забыв про внешний мир.
На стенах голых городских квартир
Запахло чем-то слишком пряным...
Придумывать не стали облака сюжет.
Они лишь приготовили на окончание ответ.
Покурим, друг, и вновь возьмем перо.
В погоду осени — в нем скрыто нам зерно.
