Валерьян Валерьянович –
сродни валерьянке
в пузырьке тела, что на ночь
стремится найти мягкий
повод остаться пустым и лёгким,
не следуя предписаниям этикетки.
По капле, по капле выдавливает из себя волка,
потом зайца, потом постепенно
и начальника склада – превращается в сон-траву.
Жена гладит его по голове,
приговаривая: Валерьян, Валерьян, я тут,
я живой в этой тьме человек.
Валерьян Валерьянович,
глубоко вздохнув,
упавший навзничь –
уже где-то там – наверху…
Клубится реальность –
верней уже то, что за ней.
Сейнер медленным тралом
выуживает окуней
из моря такого,
что не найти берегов,
а над ним – будто огромный колокол –
гудит атмосфера малиновым звоном – гол
её лоб – лишь ободок «спаси и сохрани».
Язык её ветром раскачан
на колокольне зари,
откуда весь мир –
словно резиновый мячик.
Валерьян Валерьянович –
спит, движутся волны –
несут его тело, и надо лишь
отпустить себя – вольным,
такой валерианой подлунной, подножной –
выстоянной на каждом сделанном вдохе.
Ночная прохлада остужает кожу,
под веком опущенным ищет кого-то око.
Валерьян Валерьянович
утром проснётся с чувством,
что высохло море. Съест пирожок с капустой,
запьёт его чаем – как и давеча.
Поцелует жену и поедет на склад,
где по ящикам пыльным разложен насущный хлеб,
но сколько ни пей валерьянки – из этих когтистых лап
не вырвешься – слишком голоден лев.
И надо б представить руку на голове,
что гладит, раскрыв над теменем парашют
под музыку голоса: я живой в этой тьме человек,
Валерьян, Валерьян – я тут.
