Холодный осенний ветер шуршал листьями старого дуба. Не молодой мужчина с грубыми чертами лица разогнув затекшую спину,посмотрел вверх. Несколько листьев, оторвавшись с ветвей, бесшумно опускались к нему ,будто выбирая лучшее место для приземления. Когда они приземлились на землю, мужчина вновь склонился над козлами, перехватив удобнее пилу, вонзил ее зубья в древесину.
Распилив очередное бревно, он, смахнув капли пота решил сделать передышку. Глянув по сторонам и приметив подходящую чурку, он присел на нее и только сейчас увидел не молодого монаха, внимательно наблюдавшего за ним. Заметив, что на него обратили внимание, монах приблизился неслышными шагами.
- Сын мой ты , долго так будешь мучаться, - тихим голосом произнес он, - пилить надо с внешней стороны опор - тогда пилу закусывать не будет.
Мужчина поднялся с чурбана,на ноги и осмотрел незнакомца тяжелым взглядом карих глаз. На вид монаху было лет шесдесят пять, темная борода ещё больше старила его лицо, накидывая парочку лишних лет. Взгляд был спокойным, и немного печальным .
- Да, вот как то не подумал, - кивнул мужчина, - благодарю вас святой отец за совет.
- Как звать тебя сын мой? - спросил монах.
- Данилом.
- Давно ты здесь?
- Второй месяц пошёл, - неожиданно для себя разговорился обычно немногословный Данил, - в позапрошлом году семь месяцев истопником отработал, а теперь вот... в послушники подался.
- А помню, помню, - кивнул головой монах, - видел тебя пару раз в обители. Работал усердно, поручения выполнял добросовестно. Выправка у тебя сын мой приметная. Военный?
- Бывший, - мрачно буркнул Данил и переложил пилу из одной руки в другую.
- Разные судьбы у послушников, разные жизни. Но военные здесь не редкость. По глазам вижу, хлебнул ты горя, сын мой.
Монах замолчал, как будто бы ожидая ответа на вопрос, который не задавал. Данил шмыгнул носом и бросил на монаха короткий взгляд.
- Разное в жизни бывало, - неохотно произнес он.
- Воевал?
- Если этот дурдом можно войной назвать...Тогда да воевал.
- Истину глаголишь, - вздохнул монах, сразу поняв , о какой войне идёт речь, - люди на одном языке гуторят, крестятся так же как и враги, а затем идут и убивают друг друга. Любая война губит наши души, но такая совсем против всего что есть человеческого идёт.
Послушник ничего не ответил. Ему, не очень нравилось, когда к нему лезли в душу без приглашения. Может быть, именно от этой привычки он и сбежал, оставив мирскую жизнь за воротами старинного монастыря.
- Прости святой отец,но мне работать пора, - глухим голосом произнес он и шагнул к козлам.
Подняв с земли бревно, он попытался положить его на опоры, но вдруг, вскрикнув от сильной боли, схватился за правое плечо, неловко выронив бревно на землю. Старый монах тут же оказался рядом с ним.
- Вывихнул сын мой??
- Да нет отче, там другое, - поморщившись, ответил послушник, - ничего, скоро пройдет.
Через несколько минут боль немного утихла. Монах, молча наблюдавший за мужчиной, поднял упавшее бревно и положил его на опоры.
- Ранение? - спросил он.
- Угу, - кивнул Данил, - четыре года уже покоя не дает. Вражеская пуля связки зацепила. Доктор говорил, что больше двух килограмм поднимать категорически нельзя, но я навострился - чуть что, на левую руку вес переношу, а правой поддерживаю. Сейчас вот что-то немного поспешил...
Новый сильный порыв ветра сорвал с дуба несколько листьев и опустил их на землю. Монах стоял и молча наблюдал за их полетом, а Данилу неожиданно захотелось выговориться - слишком уж долго он всё держал в своей душе.
- Мы тогда должны были занять высоту. Ну как высоту... Так небольшой холмик у деревни. Был получен приказ выбить противника и занять оборону до подхода основных сил. Сделали. У нас шестеро раненых, у них четверо убитых. Они отошли,закрепившись на соседнем пригорке . Пару дней постреливали конечно, но на рожон никто из них особо не лез. А потом завелся у них какой-то снайпер зверь - за три дня пять двухсотых. Меня в плечо подстрелил, гад. Вроде пустячок, а кровищи столько было, что в больничке ещё недели две куски засохшие отколупывал.
Данил вздохнул тяжело и, поморщившись, притронулся к больному плечу.
-После операции сказали, что боец из меня теперь как с ,,дерьма" пуля - рука выше пояса с тех пор и не поднимается. Дембельнулся, посмотрел на всё со стороны и подумал - может Бог меня тогда уберег от того стрелка? Тех двоих парней он сволочь в грудь пометил, а меня в плечо. В общем, помыкался немного,и понял, что инвалид никому в нашей стране не нужен, да вот подался сюда - может получится у меня от крови отмыться - я ведь там тоже не ромашки собирал, - он ненадолго замолчал, а затем, вынырнув из тяжелых воспоминаний, посмотрел на монаха, - ты прости, меня святой отец,нахлынуло чего-то... Ты сам-то давно здесь?
- Четвёртый год, - задумчиво ответил тот.
- А как пришёл сюда ?
Монах молча смотрел на дерево, поскрипывающее под сильными порывами ветра, и, казалось,что не слышал вопроса.
- Ну, воля твоя , не хочешь - не говори. Пойду работать, вроде отпустило немного.
Данил поднял с земли пилу и подошел к козлам.
- Давай я тебе помогу, - предложил монах, - вдвоём то всяко легче будет,чем одному .
- Да не нужно, спасибо, - отмахнулся Данил- сам справлюсь потихоньку.
- Ну, тогда Бог в помощь. Но сильно не усердствуй сын мой - побереги своё здоровье.
Данил кивнул и приступил к работе, но через несколько секунд остановился и снова посмотрел на монаха.
- Вот скажи мне отче. Разве это был не знак свыше? Двоих парней без промаха, а меня зацепил в плечо. Это же не случайность какая-то? Не просто так ведь?
- Ветер сегодня сильный, порывистый, - глядя на дерево, произнес монах, а затем, посмотрев в глаза послушника, добавил, - прям такой же ,как в тот день перед выходом на позицию.
.Ветер срывал с дерева новые листья. Они падали на землю и замирали. Жёлтые, багровые и даже совсем зелёные.
Похожие на те что были перед боем за тот холмик...
© Copyright: Антон Кселишинский, 2021
Свидетельст№221030801071
