Водки выпил с утра, душу выпростал,
легче не стало.
Ты сказала: "Пора!"
Собралась и навеки ушла.
Плавал запах прощальный,
в квартире за Рижским вокзалом.
Запах пряных духов, конопляного масла, тепла.
За окном мокрый снег
падал с неба с пронзительным чувством,
тротуарная грязь обнимала подошвы сапог.
Город топал, борясь,
с непогодой разнуздано грустной,
И молчал телефон, понимая, как я одинок.
Мне достался лишь год,
к сожалению горький, вчерашний.
И твой жёлтый бокал, и пустая со скрипом кровать.
Правда жизни крепка,
как московские красные башни.
Я пытался понять, почему не сложилось опять?
Может, плюнуть на всё,
и уйти по разбитой дороге?
Говорят, быть с тобой – это мудро и лестно, увы.
Говорят, ты умней,
а я просто сказитель убогий,
Создающий стихи из опавшей осенней листвы.
На журнальном столе
позабытый потрёпанный Бродский,
твой любимый и дерзкий,
поверивший в светлую даль.
На плите сковородка,
а в ней макароны по-флотски.
На шершавой стене –
ускользнувших веков календарь.
Ты ушла, растворилась,
исчезла как сказочный призрак.
Мне, оставив сомненья и стылую, с горечью, ночь,
да ещё облака
бесконечной земной укоризны.
Томик Бродского — разве он сможет помочь?
