Лампочка (ft. Pochitai)

Pochitai

пенни для глаз, оправа крепка' - лучше б/ушных линз,

в страсти безудержной волочась листья танцуют тверк.

ты - больше не

ты холодней тысячи антарктид,

каждому Робину нужен холм, чтобы вплотную лечь.

к тем, кто стоял впереди него - тем, кто стоял вдали,

сказки приучены жить со злом, даже его свергать.

только ты - миф

скроенный пазл сотен чужих доктрин,

вместо мечты нацепивший нимб, вместо регалий - прах.

будем дышать и в глуши лесов, будем глушить портвейн,

дань поднося скорлупе пустой, полой со всех сторон.

ты - точно тот

кто на любом экзамене ждёт ответ,

кто в любой скважине видит крест, если та под замком.

я продолжаю смотреть во тьму - сколько ушло таких,

недоразмявши свои глаза сложно гнать тетиву.

ты - абсолют

пусть не смутят серые угольки,

в месте, где листья танцуют тверк

Робин стрелял с двух рук.

Мурк

сколько подобных видали мы в мире погасших лун?

трещины в серой, сухой земле нам пропоют шансон.

если твой пульс и замрёт на миг - стрелки его толкнут,

и он пойдёт,

и ты поедешь бесспицевым колесом.

куда? не туда, куда гонит шофёр, а туда, где прочнее тупик.

где каждого встречного рад впустить знакомый слепой консьерж.

там каждый кирпичик способен стать тюрьмой для идееубийц.

и даже тебя

на доске объявлений покажут во всей красе.

можно лететь до луны под шум листьев, поющих рок.

выйди на свет, подойди к окну - там тебя ждёт гиппогриф.

можешь считать это новым днём, можешь простой игрой,

только, усевшись за спину Астольфу, пожалуйста, говори.

мы продолжаем смотреть во тьму в мире погасших лун.

каждый способен менять весь мир, лишь повернув ключи,

или же просто покинув дом, дверь со всех сил толкнув.

и, сев позади,

полететь к небесам, чтобы лампочки там включить

и пульс пойдёт ровно, прозреет консьерж и водитель поедет прямо.

листья закончат ночные танцы, люди отмоют грязь.

идеи воскреснут и будут жить, не стесняясь своих изъянов.

и Робин в конечном итоге поймёт, куда и зачем стрелять.