Если бы я остался у друзей лишние пять минут, то точно породнился бы с их гостеприимством и радушием, но непонятная сила новых впечатлений вытолкала меня в шею, наружу, в холодную ночь.
Надо мною небо было словно проколото звёздами. Света от далёких мерцающих миров было достаточно, чтоб не заблудится в лабиринтах старых дворов этого города, с безучастно спящими замызганными окнами и вечно открытыми проходными воротами. Даже у мусорных баков, где жизнь начинает пульсировать к вечеру, деловая суета города
нашла тихий приют, и словно находящаяся в глубокой коме, не подавала признаков жизни. Двигался по инерции, на автопилоте. Ноги сами довели меня до своего жилища, но почему-то в этот раз не захотелось разменивать бодрящий ночной бриз, на запах герани и, ставшей уже закодычной, домашнюю пыль. Ещё пару минут сомневался, размышлял, но вскоре моя мыслительная работа нашла варианты продолжения моего пути. Мой взгляд скользнул по пожарной лестнице и вслед за ним, я уже надёжно ставив на гнутые прутки этого незатейливого сварного приспособления, видавшие виды ботинки, энергично взмыл на крышу сталинского ампира. Сейчас это была крыша мира. Она была не сильно покатой с заграждением из того же арматурного прутка, приваренного почти у самого края. Я разлёгся у слухового окна широко, по-матроски, раздвинув ноги, упёрся ими в ограждение и раскинув в сторону руки обнял ночное небо. Получилась большая морская звезда, которая бесстрашно забралась на крышу. Небо смотрело на меня миллиардами глаз, как гигантский паук. Я смотрел на уже знакомую рожицу и мне было пофиг о чём думают там эти дальние миры, почему лежу на крыше. Я и сам не понимал, зачем я это сделал. Просто поменял своё положение относительно уровня моря. Не стал пользоваться современными подъёмными средствами подмосковного завода, а взобрался на неучтённый этаж без потолка, перерабатывая собственные калории двух выпитых недавно чашек кофе без сахара. Да, жизнь кому и говно, а кому и нет. Я привык получать счастье от того малого, что есть сейчас, там, где нахожусь. А сейчас я пытался задерживать воздух, пережидая выдохи из черного рта слухового окна. От него несло теплом лета, запахом перегретого дерева, чердачного шлака и голубиного помёта. Мне казалось, что дом дышит так же, как я, периодически разбавляя "Шанель" подгулявшего лета новыми порциями чердачного амбре.
По сути, я уже доверился расположению моего ночного друга Морфея, который ненавязчего, внушал мне безмятежные мысли об отдыхе - где-то на снежном от кораллого песка берегу острова в Атлантике на фоне вечнонезамерзающего неба и танцующего бачато заката. Все это Морфей проделывал со мной с помощью внедрённого в мой мозг спецагента. Скорее всего, ещё при моём зачатии, а потом, в ожидании в утробе явления к Свету, Вселенная наделила моё существо мощным концентратом вольнодумия и Вселенского мышления. Именно поэтому, я ещё с незатянувшимся родничком, несмышлёнышем уже понимал, что даже лёгкие колебания, зародившиеся от упавшей капли "аш два о" может получиться цунами. Всё в мире связано и взаимосвязано. Сразу оговорюсь, мир не только земной. Мы несёмся по этому миру со сверхсветовой скоростью и мир несётся к нам навстречу, проникая через нас и через наши мысли унося их далеко в дальние миры Мироздания. Я привык так мыслить. Так жить. Так существовать со всем остальным миром. Мир глубоко проникся к моему миру и миру тех, с кем я соприкасаюсь. Я опять спал. Я уже спал. Я спал так давно, что казалось, что никогда не просыпался. Как морская звезда, обласканная волнами, спешащими на отдыхающий берег. Я отражение звёзд. Земное творение, застывшее на мгновение, чтобы перезарядится в ожидании новых впечатлений и открытий. Я погружался всё глубже и глубже в царство Морфея. Сон и блаженная истома обволакивали моё тело и мозг пытался переключиться. Отключив моё земное сознание. Моё существо растворялось во вселенском сознании.
Как я не любил это состояние левитации. Когда против твоей воли тебя начинает поднимать над землёй и уносить мыслями в даль или туда, куда захочет моя бесбашенная мысль. Становилось страшно!!! Обычно я старался всеми силами проснуться и просыпался, но не в этот раз... Хочу сразу успокоить, я конечно проснулся. Проснулся, но не сразу! Помогло только солнце. Именно оно, словно восставшее из преисподни, подобно горящему белому кругу, смогло растолкать меня, предварительно сильно обжарив мои щёки и лоб. Раскалённая решетка на краю крыши плавила бежалостно мои затёкшие части тела. "Я проснулся на Марсе? Кто-то мне может сказать, как я очутился здесь? Я лунатик?! Нет? Почему так близко солнце, а земля так далеко?" - вот такие первые мысли бегали мурашами в моей голове.
Сейчас главное не сорваться. Из последних новостей, слишком много стало выпадать людей из окон, особенно детей, прич;м не первых этажей. Родители, не оставляйте одних детей в комнате с открытыми окнами!
Всё. Я успокоился и окончательно проснулся. Взвесив своё положение в прямом и переносном смысле я постарался отделить свои части от края крыши, от жиденького ограждения, сейчас казавшегося очень ненадёжным. Тонкие металлические прутья и какие-то двадцать сантиметров ржавой черепицы, отделявшие меня от края крыши, остались немного позади. Теперь чётко понимаю, на сколько моё тельце тяжелее воздуха, а по сему, любое неловкое движение и земная гравитация сделает из меня далеко неаппетитную лепёшку, оладушек, блин и так далее, как говорится, выбирай на свой вкус!) В общем, это будет необратимое художество гравитации. Как никак высота приличная, метров 25-30 будет. Поэтому, сейчас нужно аккуратно отползти подальше от края и больше во сне с левитацией не бороться, а если и бороться, то не на крыше. Буду ждать спасателей с вертолётом или когда наступит снова ночь. Можно будет в темноте спуститься по пожарной лестнице. Будет не так страшно. А пока я здесь - на раскалённом "Марсе". На крыше мира. К несчастью не Карлсон. Я здесь случайно и жду спасателей. Ау!
