За крутым поворотом откроется бездна миров.
Ясноокая лань, крутобёдрая дева в хитоне,
Лишь успей повернуть – за углом не Бобруйск, не Житомир,
А седой капитан корабля, одноглаз и суров.
По течению плывший – пропустит, приток не широк,
Пронесёт, да со свистом, и только гребущему против
Слепошарый мигнёт. Кто-то скажет: почудилось вроде…
Ну а кто-то поверит и резко войдёт в поворот.
Не ладоней хлопки – а удары веслом по воде,
Не поклонников вопли – а кормчего матерный окрик,
А потом построение змейкой чешуйчатой, по́ три ¬–
И, укус за укусом, попытка нащупать предел.
Это только начало пути. Ты отныне в строю.
Где-то там, впереди, твой тотем, и глаза с поволокой…
Даже в штиль, на воде не бывают дороги поло́ги,
А на суше и вовсе безумные петли совьют,
Но иначе никак не пробить скорлупы вековой,
Не сорвать оковавших планету колец Ёрмунганда.
Слушай кормчего. Всё остальное, дружок – пропаганда.
А вне строя и борта не слушай совсем никого.
Ну а если границы тебе очень дорог узор
И привычного мира привычные правила святы,
То какого рожна, идиот, затесался сюда ты?
Поиграться в войнушку? Подбрить себе икры кирзой?
На черта тебе, олух небесный, крутой поворот,
За которым, по интеллигентским твоим установкам,
Баб, стада и трофеи, награды и титулы ловко
Матросня из-под носа на круг у тебя заберёт?
Порыдай незаметно в подушку, что не справедлив
Ни один из миров к романтично настроенным детям,
И минуй поворот, удовольствуясь знанием этим.
Не гляди на драккар, что мелькнёт, пропадая, вдали.
