Слава Каммергрубера
« – Равняйсь, жалкий олух и лодырь,
И Смирно, к собачим чертям!
Безделья почувствовал одурь,
Храня под замком всякий хлам?»
«А ну, поглядим и оценим,
Как ты свою службу несёшь,
Чем занят, зевая от лени,
Гоняя вертлявую вошь!» –
В унылых глухих коридорах,
Весёлый гремел баритон,
Словами, от звука которых
Гудит, словно ржавый бидон,
Пустой продуваемый череп
Солдатской простой головы,
Что службу извилиной мелет,
Сквозь пулям открытые лбы.
Кутила, лихач, дамский зубр,
Рубя на капусту словцо, –
Орал лейтенант Каммергрубер,
Смеясь рядовому в лицо.
Мундир рядового был мятый,
Мешком неказистым вися,
Потухшей желтея заплатой,
Шёл пояс, холстину неся.
Скрывала нелепая кепка
Мерцание слабых очков,
Лица неуклюжую лепку,
И тёмную щётку усов.
« – Так-так, неужели на складе
Всего и повсюду полно?
Чего, с позволения, ради
Лежат и зерно, и вино,»
«Не зная вмешательства тихих
И быстрых неведомых рук,
Разгулов бессовестно диких,
Бесстыжих и наглых хапуг?»
«Докладывай, лодырь, задорней,
Где взял эту всю красоту?!»
Тот выпалил быстро, по форме:
« – Осмелюсь сказать – не краду!»
« – К чертям! Провалиться на месте!
Не верю глазам и ушам!
Откуда ты знаешь о Чести?!»
« – Служу ей с рождения сам!»
« – Кем был до призыва на службу?»
« – Учёным-лингвистом, майн Герр!
« – И чем ты морочил макушку?
Срази-ка стальной глазомер!»
« – Я был семитологом штатным,
Пока под ружьё не ушёл,
Прослыв археологом знатным,
Ассириологию вёл!»
« – Кем был ты? Семито...А дальше?
Чтоб всё провалилось к чертям!
Учёный за писаря пашет,
С почтением кланясь порткам!»
«Коль было бы в армии нашей
Таких семитологов семь,
То Австрия стала бы краше,
Не зная на фронте проблем!»
«А что у тебя за бумажки?»
« – Майн Герр, это факсимиле,
Что требуют ныне разгадки,
Сокрытые в древней земле!»
«Прочтя их, смогу я из праха
Империи стан возродить,
Что пал на ужасную плаху,
Историей чёрствой забыт.»
«Язык это древний и тайный,
За ним – сотни тысяч людей,
Что могут восстать из окрайны,
Вещая горнило страстей,»
«Плоть жизни, безумие пыла,
И сердцебиенье надежд,
Даря нам большое светило
Из Богом заброшенных мест.»
« – Копайся, но только в тихую,
Сквозь этот навозный затор!
Я шеей за это рискую:
Не любит семитов майор!»
«Коль он тебя вдруг да поймает,
То не оберёшься дерьма!
Что сделает? Чёрт его знает!
Пока же трудись задарма!..»
Война пожирала народы,
Шёл страшный пятнадцатый год,
Безумия талые воды
Лавинам готовили сход.
Летел в ослеплённую пропасть
Двуглавый имперский орёл,
Вращалась Истории лопасть,
На щепы кроша частокол.
Но где-то на книжных прилавках
Красуясь обложкой, стоял
Тот труд, что на прогнутых лавках
В казармах Учёный писал.
В нём мёртвые к жизни вставали,
И прах сквозь забвение цвёл, –
И вдруг воссиял на портале
Забытый двуглавый орёл
Народа, ушедшего в Лету,
Сражённого страшной войной,
Судьбой погребённого где-то
За древнею горной стеной,
Народа, что правил другими,
В лоскутья сбирая Восток,
С царями его и святыми,
Слезами, что мыли порог!..
На атласе белой бумаги,
На титульном первом листе,
Цвели Посвящения знаки,
Что ясны в своей красоте.
Слова по-армейски и скупо
Вели лаконичный парад:
«Будь славен в веках, Каммергрубер!
Спасибо, майн Герр Лейтенант!»
18.02.2005
Столица
По имени – глушь и болото, –
Был Город замешан в грязи,
Став сладкой трясиной народов,
Сбивая их шаг со стези.
Связав на себя пуповиной
Речную свободную плоть,
Стал соки земные незримо
Сосать, единить и полоть.
Он подданных крал и богатства,
Врагов приглашая помочь,
Разрушил законы и братство,
Сквозь рабства чернящую ночь.
Служа иноземным тиранам,
Привычки их в гены впитал,
И хладным жестоким тараном
Для Хамства великого стал.
С тех пор Воровство и Нахальство
Религией стали в стенах,
Что чтили хмельное лукавство,
Господство лелея во снах.
И Дух, словно рак, расползался,
За краем заглатывал край,
В людей постепенно впитался,
В них пестуя вонь или лай.
Врагов подчиняя ослабших,
Сей Град превратился в Орду,
Что давит отставших и павших,
«Иных» предавая Суду.
Отныне сбирает он «выход»,
Баскаков повсюду пустив,
Везде домогается выгод, –
Безжалостен, алчен, спесив.
Свободе и Гению чуждый,
Он варится, замкнут в Кольце:
Ему Идеалы без нужды, –
Блуднице в кровавом венце...
18.02.2005
Крими
Поэзия – как Преступленье, –
Не знает запретов гарниц,
Вперёд погоняет влеченье,
И скачет по гравию лиц.
Вскрывает закрытые двери,
Засовы рубя топором,
Лишь в Силу творящую веря,
Что рушит гусиным пером.
Последствия все сознавая,
В безвестность пускается вновь,
Со Смертью жестоко играя,
Нежданный черпая улов.
В ней – буйные вихри Свободы,
Что грудь забивают песком,
И давят сильнее колоды
С годами стальным сапогом.
Заманчивых девственных дебрей
Безвыходный злой лабиринт,
Где всюду – голодные звери,
Которыми будешь убит.
Тиши одиночества страхи,
Зовущие сердце кричать,
Падения, взлёты и крахи,
Что силы зовут источать.
Попытка себя возвеличить,
И жертвой бесчестия пасть,
С небесным Престолом граничить,
Горнилу отдав свою часть.
Дерзание Воли обманом
Зовёт нас порою на Зло,
И каждый травит свою рану,
Кромсая шипами чело.
Талант, словно призрачный спутник,
Убийцы скрывает стилет:
Поэт есть немного Преступник,
Преступник – немного Поэт...
19.02.2005
Бомонд
Когда-то – голодные волки,
Они бороздили леса
Рождали легенды и толки,
Пленяя сердца и глаза.
Как львы, оглашали пустыни
Грохочущим рыком царей,
И рвали ничтожествам спины,
Пронзая пространства степей.
Подобно кочующим барсам,
Ценили снегов Чистоту,
Игрались в покрове атласном
Любуясь собою во льду...
Затем предпочли эти Выси
Зелёным и тучным лугам, –
И скоро гепарды и рыси
Примкнули к жующим стадам.
Сменили поджарость на тучность,
И шкуры на гладкую шерсть,
Познали удобную «кучность»,
Что блеет, бодает и ест.
Набитые зеленью сладкой,
Отвыкли на волю ходить,
Продали себя без остатка,
Позволили стричь и доить.
Но вскоре решили, что лучше,
Взирая с далёких небес,
Кидаться на всякую тушу,
С которой пресыщенный слез.
Что проще держаться подальше,
Утробу храня от когтей,
Смотреть, как терзают и тащат
Других невезучих зверей.
Раскрыв загребущие крылья,
Лысея и клювы растя,
Над Жизнью Они воспарили,
Пиры среди трупов ведя.
Давно Благородство не славят
Свободных Героев-Бродяг:
Теперь Травоядными правит
Двуглавый Мутант-Капрофаг!..
20.02.2005
Немецкий Вор
Рождённый в морозном удушье
Средь кладбищ седой Воркуты,
Смотрелся лишь в грязные лужи,
Средь шлаков, отбросов, руды.
Он жаждал отчаянно бегства,
Отдушины узкой желал,
Не зная здорового детства,
В грядущем спасения ждал.
Скитание взяв самоцелью,
Но прочих Целей не найдя,
Затянут был сладкою мелью,
Свой путь за границу ведя.
Он был невоспитан, не учен,
Характер зато уберёг:
Удел его был злополучен,
Но сердцем он не был жесток.
Осевший на сытой чужбине,
Отвергнут родною землёй,
С тех пор он в безвременьи стынет,
Обиды храня под полой,
Врачуя душевные раны
Елеем из шуток и хохм,
Считая часы неустанно
За полным но чуждым столом.
Мотает от срока до срока,
На дело идя из тюрьмы,
Снедаем собой одиноко
Среди беспробудности Тьмы.
Ненужный, незваный, немилый,
Застыл средь Небес и Земли,
Спасаясь от Жизни постылой,
Но сидя на Вечной Мели.
И в час, когда всё замирает,
Брынча на гитаре куплет,
Он мыслью себя истязает:
«Не знаю, везёт мне, иль нет?..»
По сердцу хлестаемый розгой,
Судьбе беспощадной укор, –
Затерянный Витя Соловский,
Немецкий Отчаянный Вор...
21.02.2005
Танец
Ты свободна и прекрасна –
Что ещё желать?!
Я тебя желаю страстно
И хочу обнять!
Я скандальный и нелепый –
Знаю, что хочу!
Сердце пляшет ритмы степа –
Я к тебе лечу!
Вальсом ласки окружая,
Я веду тебя,
В образ Сказки погружая,
И тоску топя.
Разжигаю гул фламенко,
Оглушая стон,
Опасений рушу стену
И беру в полон.
В жаркой трепетности танго,
Я в тебе парю,
Обнажив твою осанку
Сквозь тебя горю.
Услаждаю твои груди
И высоты плеч,
Мне плевать, что знают люди,
И разносит речь.
Я служу тебе сегодня
Видя Счастья сон,
Словно раб, тебе, Свободной,
Ставлю сладкий трон.
Правь служеньем твоей Музе,
И корми мою,
А потом с тобой в джакузи
Я сонет спою!
Я с тобой – живой, счастливый, –
Что желать?!
Я – безумен, ты – красива,
Мы – подстать!..
22.02.2005
Подмена
Поэтов заменили на Шутов!
Эпоха копошащих и снующих
Работает по мозгу долотом,
Плескается сукровицей по-гуще.
Боясь лететь в духовной высоте,
Воображая блики «террористов»,
Стремятся трусы к взлётной полосе,
И от неё – на зов дворняг речистых.
Уж лучше на земле, смакуя грязь
В своём, знакомом свинстве раствориться,
Гордясь паденьем, ещё ниже пасть,
И слепотой гордясь, повеселиться!
«Ты выпил мало – выпей-ка ещё!
Нам не смешно уж видеть, как ты гибнешь!
Пусть кровь твоя по черепу течёт,
Мы похохочем, глядя этот хипеж.»
«Ты был обманут? Жаль, что не убит!
Ты был глупцом? Что-что? Всего-лишь честным?
Народ скучает. Он банальным сыт,
Веселье падших не должно быть пресным!»
«Поддай-ка жару! Выдай нам позор!
Мы здесь сидим, чтоб в низости погрязнуть,
Мы, Трусы Духа, совести укор
Стремимся спрятать, во хмеле увязнув.»
«За эти годы разной наркотой
Мы страх перед Полётом заглушали, –
И водкой заливали быт пустой,
И ядом вялокровье разбавляли.»
«Теперь нам подавай циничный смех!
Он дурит по-сильнее героина!
Даёшь, культуру «экстази» для всех!», –
Мычит омассовлённая скотина.
Поэзии возвышенный огонь
Задушен опошляющею Прозой,
И «Юморизма» пышащяя вонь
Кривляет души кукольною позой.
Ничтожества, одетые в шелка,
Питаются ничтожеством духовным
Людей, чьи жизни лишены Стиха,
Но графоманства дерзостного полны.
Взамен Зеркал Эпохи сеют в нас
Кривых Зеркал причуды и изъяны, –
Вот так Поэта победил Паяц,
Вот так Людей сменяют Обезьяны!
23.02.2005
Братство
Иронией Неба едины,
Собаки и Волки – родня, –
Нуждою за кровью гонимы,
Средь Жизни жестокого дня.
Одни уважают Свободу,
В скитаньях Охоту ведя,
И в Гордости сеют Породу,
На месте одном не сидя.
Другие ошейником Службы
Прибиты навек к Конуре,
И точат от зависти зубы,
Войну объявляя Норе.
Волк сам насыщается жертвой,
Что гонит, и вклочья дерёт,
Влечётся погонею дерзкой,
И сам своё Право берёт.
Собаки готовы продаться
За жирного мяса кусок,
С собою навеки растаться,
Чужой преступая порог.
Волчата играют на воле,
И Мир познают налегке,
Не возятся мордою в соре,
Язык прилагая к Руке.
Щенят приучают подачкой
Вертеть поминутно хвостом,
Юлить, припадать на карачки,
Зверея, нестись за Врагом.
Вослед одинокому вою
Рвёт лая безудержность тьмы, –
Питают волчицы героев,
Но суки щенятся детьми.
И часто, обложенный стаей,
Стоит до последнего Волк,
Кровь братскую в снег проливая, –
Расплаты и Мести поток...
23.02.2005
Легкомыслие
Я был любим, но не берёг любовь,
И часто был «собой» преступно занят,
Боялся злата сладостных оков,
Что часто волю врачеваньем ранят.
Искал спасенья, уходя во тьму
От света и тиши безумной ласки,
Себе наивно верил одному,
Смотрел вокруг себя не без опаски.
Как часто хилый находя предлог,
Я за его соломину цеплялся,
Потом коря себя, что я «не смог»,
Что малодушно чувства «испугался».
И, возвращаясь, к длани припадал,
Просил простить мальчишескую трусость,
И признавал, что сам себя не знал,
Давя слезу, топил эмоций скупость.
Порой, сплетая души и тела,
Я превращался в Мы и забывался,
Но жизни мерзость кровь мою пила,
И я незримо ею истязался.
Не мог былую свежесть ощутить,
Не мог себя будить для Возрожденья,
Разверзнуть очи, сердце ослепить,
И раздавить предательства броженье.
Не зная, оскорбленье наносил,
Глядел по сторонам, и спотыкался,
Бесчувствием заточенным разил,
С Доверием бездумно расставался.
И, продлевая собственный кошмар,
Я жил в своём распущенном обмане,
За аромат держал хмельной угар,
И отдавал Надежду на закланье.
И, пожиная горькие плоды,
В раскаяньи безудержном сгорая,
Я снова шёл на старые следы,
С Любовью вместе Жизнь свою теряя...
24.02.2004
