Жил-был в одной стране разбойник.
Нажил он грабежами немалое богатство.
Но вот настал его смертный час.
Позвал разбойник жену и сказал ей:
- Запомни, когда я помру, все добро раздай беднякам, себе же оставь только саблю, коня и собаку.
А как вырастет наш сын, станет крепким да смелым, скажи ему, что отцовская сила была в сабле.
Возьмет он саблю булатную - тотчас станет таким же могучим, как я.
Исполни все свято, жена...
Ну, прощай, умираю.
Сказал так отважный разбойник и отдал богу душу, скончался.
Жена все исполнила в точности.
Как похоронила мужа, раздала беднякам на помин души все его богатства, оставила только саблю, коня и собаку - для сына, когда тот вырастет.
Рос, рос паренек - да и вырос.
Сравнялось ему восемнадцать.
И стал он выспрашивать, в чем таилась отцовская сила.
Мать не посмела открыть ему тайну, боялась, что не сбережет он в такие незрелые годы отцово наследство.
Но сын всякий день приставал к ней с расспросами.
Хочешь не хочешь, а пришлось рассказать ему, что отцовская сила таилась в сабле, да еще в коне и собаке.
Как узнал про то разбойничий сын, взял отцовскую саблю, взнуздал боевого коня, оседлал его, свистнул собаку и поехал на главную площадь - людей поглядеть да себя показать.
Давно не бывал на воле могучий конь, рвется вперед, так и взвился бы в небо, кабы не узда.
Да и сам паренек не глядит, куда мчится.
И сшиб он нечаянно царского сына.
Тут же, на месте, царевич и умер.
Закричали царские слуги, всполошился народ - кутерьма поднялась превеликая, бросились все ловить разбойничьего сына.
Как учуял он беду, пришпорил коня.
Серым соколом ринулся конь вдоль по улице.
Слуги все рассказали царю, снарядил он погоню - да поздно: разбойничий сын был уже далеко.
Несколько дней мчался он без оглядки, а когда страх помаленьку утих, придержал коня, стал раздумывать, как ему быть, что делать: вернуться домой или дальше скакать куда глаза глядят.
Не знал он еще, что отцовскою саблей мог бы все царское войско перебить, если б вздумали с ним потягаться, - побоялся вернуться, решил ехать вперед, поискать какой-нибудь город большой и там поселиться.
Ехал он, ехал - дней этак пять или шесть - и увидел вдруг в чистом поле громадную башню, всю из хрусталя.
Ох, и блестела та башня под солнцем!
Подивился разбойничий сын на чудесную башню и решил разузнать, что в ней сокрыто.
Подъехал к башне поближе, осмотрел ее всю вокруг - где же двери?
Искал, искал, - как будто и нет нигде ни входа, ни выхода, - так искусно они были спрятаны.
Заглянул парень внутрь через стекла - и что же он видит?
Сидит в башне красавица,
Дунья Гюзели.
Знала девушка о своей красоте, потому-то и в башне затворилась: все ждала, - вот придет к ней первейший храбрец и сокрушит все преграды великим геройством.
- Отвори, красавица! - попросил сын разбойника. - Отвори, я войду!
Но ответила девушка так:
Только храброму витязю впору
Сбить замки, поломать все затворы.
Робким нет в эту башню дороги.
Если храбр - так войди без подмоги.
Если б робкого я ожидала,
Я б сидеть в этой башне не стала!
Услыхал эти речи сын разбойника, выхватил саблю из ножен, разогнал ретивого коня и ударил по башне с налету.
Зазвенели хрустальные стены, распахнулись ворота, и влетел удалец на коне прямо в терем к девице.
Увидела Дунья Гюзели, какой храбрец да красавец предстал перед нею, - догадалась с первого взгляда, что он ее суженый.
Обняла его, поцеловала, взяла за руку, отвела в свою спальню, и стали они мужем и женою.
Время шло.
Как-то раз отправилась Дунья Гюзели в баню.
Честь честью помылась, оделась, а как вышла на улицу да перешагнула через канаву водосточную, сорвалась у нее с ноги узорчатая туфелька и упала в ручей.
Слуги бросились вслед, да не поймали, - вода быстро текла!
Уплыла туфелька далеко-далеко, и выбросило ее на зеленую лужайку.
Проходили мимо царские слуги, увидали красивую туфельку, подивились чудесным узорам: вся-то она расшита жемчугом да самоцветами!
Прочитали и имя хозяйки, шелком да бисером вышитое.
- Ну и туфелька! - молвили царские слуги. - Не иначе как красавица ее носила.
Ведь недаром назвали ее Дуньей Гюзели, что значит -
Красавица мира".
Отнесем-ка находку царю, пусть посмотрит.
Может, и награду большую получим.
Так и сделали.
Посмотрел царь на туфельку, подивился чудесной вышивке, а больше всего понравилось ему имя хозяйки.
Наградил он своих слуг за находку, обещал еще больше, если найдут Дунью Гюзели да во дворец ее приведут.
И отправились царские слуги разыскивать Дунью Гюзели по всем селам и всем городам.
Спрашивали встречных и поперечных - не знают ли, где живет красавица.
А ведь недаром говорится:
Язык доведет до Стамбула".
Попался им такой человек, что указал дорогу к хрустальной башне.
Вот пришли туда слуги, сказали красавице:
- Хочет царь немедленно взять тебя в жены.
Польстили те речи Дунье Гюзели, а все же она отвечала:
- Вот, выпейте, слуги, по чарке, да и ступайте с богом обратно.
И пуще всего старайтесь, чтоб муж мой не узнал, с чем вы ко мне приходили, не то несдобровать вам.
Услыхали царевы посланцы такие слова, головы повесили, вернулись к царю и передали ответ.
Рассердился царь и говорит:
- Возьмите немедленно войско в пятьсот человек, добудьте красавицу силой.
Отобрали пятьсот человек из царевых полков и снова двинулись к башне.
Увидела Дунья Гюзели войско, кликнула мужа и просит:
- Запри ворота покрепче.
- Не бойся, красавица женушка, не пугайся! - ответил ей муж. - Покуда я жив, мне и три таких войска не страшны.
Сейчас ты увидишь, как я с ними расправлюсь.
Лишь только солдаты приблизились к башне, он выехал к ним на коне, с саблей наголо.
- Э-гей!
Ты, что ли, муж красавицы Дуньи Гюзели?
- Я самый, - ответил разбойничий сын. - Что вам нужно?
- Жену твою нужно, - сказали солдаты. - К царю ее повезем.
Отдай, если хочешь остаться в живых, напрямик говорим.
- И жены не отдам, и плохого вы мне ничего сделать не можете.
Убирайтесь немедленно, если вам жизнь дорога.
Ну, конечно, солдаты взялись за оружие.
Да только не знали они, что за сила таится в заветной сабле.
Пришпорил парень коня, взмахнул отцовской саблей и единым ударом срубил врагам головы.
Лишь кое-кого оставил в живых - чтоб было кому рассказать царю о сраженье.
Ну что ж, побежали солдаты к царю.
Тотчас снарядил он второе такое же войско.
Но муж красавицы Дуньи и второе войско порубил.
И несколько раз посылал еще царь отборных солдат к хрустальной башне - конец всегда был одинаков.
Никак не удавалось царю захватить Дунью Гюзели.
Но вот наконец отыскал он лиходейку-старуху и приказал ей добыть красавицу хитростью.
- Ну что ж, я добуду, - ответила бабка. - Только вели ты сделать кибитку из шелка на двух человек - такую, чтоб по небу летала, свезла бы меня к Дунье Гюзели, а потом к тебе нас доставила.
Тогда и выйдет твое дело.
Уж очень хотелось царю добыть себе в жены красавицу.
Построили старухе кибитку, пустили ее в поднебесье.
Добралась бабка до места, кибитку в кустарнике спрятала, сама пешком пошла к жилищу красавицы и попросилась переночевать, а то, мол, она из далеких краев возвращается и, на беду, заблудилась.
Услышала Дунья Гюзели ту слезную просьбу, и жалко ей стало старуху; пустила ее в свой дворец, напоила ее, накормила.
А тут как раз и муж возвратился.
Взглянул на старуху и очень обрадовался: пусть, мол, и вовсе останется, коли захочет, а то Дунья Гюзели проводит весь день одна-одинешенька.
- Сам бог привел тебя к нам, бабушка.
Захочешь - так оставайся у нас вместо матери, заботиться будем о тебе, как о родной.
- Ах, сыночек!
Неужто пригреешь старуху?
Добрая ж душа у тебя!
Останусь!
От добра добра разве ищут?
- Ну, дай тебе бог здоровья, бабушка.
Чего захотела старуха, того и добилась: стала вором домашним.
Встанет спозаранку, день-деньской вынюхивает, высматривает, в чем таится великая сила хозяина.
И жену подстрекала разузнать, расспросить мужа.
- Уж какая ты счастливая, дочка!
Муж у тебя - богатырь!
Узнать бы, милая, в чем его удаль!
Спросила бы ты, доченька, как-нибудь вечерком, в чем его молодецкая сила!
- А что же, бабуся, и правда спрошу, - отвечает Дунья Гюзели.
И верно, спросила его в тот же вечер.
- Да разве не знаешь, красавица женушка, в чем моя сила?
- Не знаю, - откуда ж мне знать, если ты, господин мой, о том ни слова не говорил!
- Так знай, моя сила - в той сабле, что досталась мне от отца...
И в коне, и в собаке...
Но в сабле - больше всего.
Как саблю сниму, я больным становлюсь, и тут уж ребенок меня одолеет.
Вот видишь, женушка, в чем моя сила?
Так и узнала Дунья Гюзели, в чем сила супруга, да хитрой старухе про то и рассказала.
А мне только того и нужно было, красавица, - подумала лиходейка. - Теперь исполню свое обещанье царю".
И стала она сторожить, как бы выкрасть хозяйскую саблю да спрятать.
А ведь не зря говорится:
И вода спит, один черт не дремлет".
Улучила злодейка минуту, сняла ночною порой саблю с гвоздя да кинула в глубокий бассейн.
Молодец тотчас заболел.
- А ты не тревожься, дочурочка, - сказала старуха Дунье Гюзели. - Уж если я здесь, значит, горе избудем.
Не горюй, не кручинься, пойдем лучше в лес, поищем целебных трав.
Попоим болящего отваром травяным натощак три денечка - всю хворь как рукой снимет.
Пошла красавица вдвоем со старухой иудой в лес искать целебных трав, а подлая бабка быстрехонько к самой кибитке ее приманила, тайком для отлета кибитку наладила и стала уговаривать Дунью Гюзели войти посмотреть: что, мол, за штуку они отыскали - из земли, что ли, выросла иль с неба свалилась?
Вошла первой бабка, вошла за ней Дунья Гюзели - кибитка тотчас и взвилась.
Беда!
Поняла тут Дунья Гюзели, что бабка ее обманула, сперва испугалась ужасно: не ведьма ли бабка или, может, какая русалка?
Плачет красавица:
- Несчастная я!
Да что же со мной теперь будет!
Зачем ты так сделала, бабка?
Что видела ты от меня плохого?
Зачем подняла ты меня в облака и несешь неведомо куда!
- Не бойся, дочурочка! - молвила бабка. - Я тебе зла не желаю.
Царицей хочу тебя сделать, в царских палатах жить станешь, а не в дикой пустыне.
Правду говорю, не бойся.
Летела, летела кибитка, до царского дворца долетела.
Спустились на землю, и повела бабка Дунью Гюзели к царю.
Как увидел ее царь, обомлел, сердце так и заколотилось: уж очень приглянулась ему красавица.
Да только вот Дунье Гюзели он не понравился: и старый, и больно невзрачен.
Смотрит она на него, и будто ворог лютый перед нею, а не царь в раззолоченном платье, в короне да со скипетром в руке.
Но хоть не по сердцу он, а теперь уж ничего не поделаешь.
У силы нет правды!
- Ну вот, красавица, видишь?
Хоть твой муж и побил у меня много войска, а все же попалась ты мне в руки!
Сейчас обвенчаемся, станешь царицей.
- Знать, такая уж моя судьба, - отвечала красавица. - Пойду за тебя замуж...
Только ты, царь, сначала устрой, как положено, оглашенье сорокадневное и всем повели, чтобы шли во дворец меня чествовать да красотою моей любоваться.
И вот что еще скажу тебе: знаю я дивное средство, могу превратить тебя, царь, в молодого.
Как станет тебе двадцать пять, тогда и обвенчаемся.
Ладно?
Выслушал царь ее речи, на все согласился, назначил день свадьбы и стал ожидать, что опять станет молодым.
А Дунья Гюзели нарочно хитрила, чтоб выиграть время, надеялась - муж-то разузнает, придет и избавит ее от несчастья.
А что ж он делает, бедный парень, больной, одинокий?
Заржал его конь, пес залаял - оба есть запросили.
А парень и встать не может.
Понял он тогда, что это - старухины козни.
Говорит он:
- Послушай-ка, пес, друг мой верный, поищи, где спрятала чертова бабка заветную саблю, а то ведь, пожалуй, я так и умру безвременно.
Услышал слова его пес, пожалел хозяина и бросился саблю разыскивать.
Искал, искал - нет нигде.
Прибежал наконец к бассейну, увидел саблю на дне, нырнул один раз, другой раз и третий - никак не достанет.
Много раз прыгал он в воду - схватил-таки саблю, принес своему господину.
Тот взял ее в руки и тотчас поправился.
Накормил он коня и собаку – и в путь: помчался искать свою супругу по всему государству, из города в город, из деревни в деревню.
А как доскакал до столицы да услышал про царскую свадьбу, сразу угадал, кто царева невеста, узнал и о том, что вскорости царь станет совсем молодым, двадцатипятилетним, да тут же и женится.
Вмиг понял тогда юнак, чьи все это затеи, не стал тратить времени даром, отправился на окраину города к знакомой старухе, дал ей кучу денег и велел сшить побыстрее три платья - для нее и для двух ее дочерей, пусть оденутся понаряднее и пойдут поглядеть на цареву невесту да честь ей воздать, как предписано царским указом.
Старуха живо позвала искусного портного.
Через два дня все платья были готовы.
Тотчас нарядились и бабка и дочери и пошли вместе с парнем в царские хоромы, поглядеть на невесту.
Пришли они к ней.
Красавица сразу мужа признала и повела его в другую палату, где мужчины пировали, да по дороге и спрятала в своей опочивальне - в просторной закрытой нише.
Женщин же она всласть угостила и домой отправила, - сказала, что парень попозже придет, вслед за ними.
А было то накануне сорокового дня.
Все ждали его с нетерпением: всем хотелось взглянуть, как царь чудом преобразится и вдруг помолодеет.
Настал вечер тридцать девятого дня.
Пришел старый царь в полутемную спальню, чтобы лечь рядом с Дуньей Гюзели и стать молодым.
А дверцы ниши распахнулись, выскочил оттуда разбойничий сын, взмахнул своей саблей и снес царю голову.
Спрятали мертвого в потаенное место, а утром вышла Дунья Гюзели к народу, а рядом с нею предстал красивый и молодой царь двадцати пяти лет.
Изумился народ великому чуду.
А Дунья Гюзели и муж ее, сын-то разбойника, царем и царицею сделались в этой стране.
Вот так-то: не рой другому яму, сам в нее попадешь.
