думать о мысли,
страшиться страха,
радость дробить
в крупицы -
нас в колыбели
лелеяли строки
Канта, Декарта, Ницше;
вместо яичницы
ели на завтрак
лекции о нейронах;
ближе, чем ситец
своих рубашек
только труды Платонов;
и не мирской мы страдали
печалью -
нет! но её природой,
видя, как каждый
по-своему машет
шашкой,
летя
в воеводы;
мы отвергали само
отвержение,
чтобы его возглавить,
и, возвратившись на поле
сражения,
твёрдой рукой
обезглавить -
твёрдой рукой в новый кокон
влезшего,
в новую зону неволи
(чтобы сорвать снова
ороговевшего
панциря
кожицу
с кровью)
и, игнорируя
с рьяным безумством
пули предостережений,
бросились в пропасть
смешного искусства
умственных наслаждений.
