Лишь позволь мне уснуть, ночь не будет спокойной и длинной,
Близок серый рассвет над лежащим в руинах Берлином.
Город взорванных стен видит сны о легендах старинных,
О нордических сагах про будни погибших богов.
Вслед сигналам ракет, угасающим в точке излета,
Ты читала мне Шиллера, бредила сумрачным Гёте.
Вдоль притихших дорог захлебнулись огнем пулеметы,
И усталое эхо уснуло в разливе лугов.
Дождь пройдет стороной, ночь окажется мягкой и лунной,
Снова Зигфрид отважный отыщет кольцо Нибелунгов.
Письма ломаным шрифтом зачеркнуты огненной руной,
О готических шпилях - одною короткой строкой.
Тлеет алым восток, отделенный Воротами мира.
Ты влюблялась в Бетховена, знала сонеты Шекспира.
На беспомощных картах сжимают границы пунктиром,
И сокровища Рейна текут золотистой рекой.
Лишь позволь мне уснуть, ночь не будет глубокой и теплой,
Слишком скорый рассвет над руинами тусклый и блеклый.
Вой продрогших сирен рвется в сон об узорах на стеклах,
О сиреневой дымке на склонах невидимых гор.
Ты играла с огнем, отдаваясь ему с наслажденьем.
Одержимая Кёльном, мечтала зарей воскресенья
Пробежать босиком по истоптанной грязи весенней,
И войти в уцелевший неведомым чудом собор.
