Во дни военно-школьничьих погон
Уже он был двуликим и двуличным:
Большим льстецом и другом невеличным,
Коварный паж и верный эпигон.
Что значит бессердечному закон
Любви, пшютам несвойственный столичным,
Кому в душе казался неприличным
Воспетый класса третьего вагон.
А если так — всё ясно остальное.
Перо же, на котором вдосталь гноя,
Обмокнуто не в собственную кровь.
Он жаждет чувств чужих, как рыбарь — клёва;
Он выглядит «вполне под Гумилёва»,
Что попадает в глаз, минуя бровь...
