Синие тигры Борхеса
и радужные – Кензо,
не подавая голоса,
множатся и в унисон.
Множат фракталом узор,
уподобляясь Хроносу,
тигры радужные Кензо
и синие тигры Борхеса.
И жизнь, чёрно-белая зебра,
в бронзовых зеркалах
мелькнёт отражением тигра
и отзеркалит страх.
Зеркала – ловушка для взгляда,
эхо пространства, сетчатки зуд.
Спящему в них отражаться не надо,
- тени тигров крадутся, ползут
по зеркальным тоннелям,
- этим кроличьим норам,
на изнанку вывернув время,
все охотились за которым.
Клавиши чёрно-белые
перебирать пришлось:
угольно-чёрное дерево,
слоновая белая кость.
Синие камни намеренно
радуги гнули ось,
я глазам не поверила,
- моя полосатая злость
сорвалась с поводка, оголяя нервы,
и метнула себя копьём.
Жизнь – как зебра, но на клавишах зебры
каждый тигр – о чём-то своём.
Отличаться стремимся неистово,
но рождает подобия эта плоская глубина,
и ещё бестиарий описывал
ловлю тигров на зеркала.
