Я в колючее пальто неуклюже кутаюсь,
На ветру дрожу, по улицам семеня.
Иногда мне кажется – я заводная куколка:
Скажем, старого часовщика одолела скука,
И по образу и подобию он сделал жене меня.
Я рождалась, и для меня отливали ключик;
Я его испугалась – слишком похож на нож.
Мне сказали – что ты, мы выбирали лучшее,
Подрастёшь – поймёшь.
Прогадали – я осталась такой же маленькой,
А за окнами притаился огромный мир.
Я о нём говорила хмурой усталой маме,
Я совсем забыла про ключик в её кармане -
Только изредка казалось, что он звенит.
В остальном я была как будто бы как все прочие;
Я любила сказки, снег и цветные вещи.
Я была тогда неопытная и прочная,
Без единой трещинки.
Но однажды я домой возвращалась затемно,
Я открыла дверь, а щёки ещё горят.
Я уткнулась в перепачканное платьице,
Я ведь вроде бы немножко совсем поплакала -
Просто мальчик со двора подошёл – и – в грязь...
И прижаться бы, пригреться, излить бы душу...
Мама, папа, ну за что они так со мной?
Только что-то перечёркивается и рушится,
Когда они встают за моей спиной.
И тогда я вдруг вспоминаю, что я игрушечная,
И они говорят – мы-то помним, что ты игрушечная,
А теперь не ной.
И я слышу – металлическое молчание,
И – холодное – впивается, колет, гложет...
Я тогда, наверное, всё-таки закричала,
Когда ключик поворачивали под кожей.
И я знала – не приголубят, не укачают.
Никто не поможет.
И чужая сила в меня вливается, переламывая,
И вскипает кровь, и трескаются кости.
А они – но ты же глупенькая и слабая,
Не умеешь драться, не знаешь огня и злости.
Не реви, мы поступаем тебе во благо.
Не позорься.
Ты же помнишь – мы тебе выбирали лучшее,
Мы-то знаем – надо ставить на сердце рубчики,
Быть как люди: стержень внутри и огонь по жилам.
И с тех пор под одеждой я прятала этот ключик,
Я поверила – я без него, наверное, не смогу уже,
Не заслужила.
Постепенно переломанное срасталось,
Очень медленно, уродливо, но срасталось,
Я подумала – такой-то уж я сильна;
Правда, мама, я сама теперь из металла?
Ведь не зря, наверно, я так от всего устала...
Заострились скулы, дёргаются суставы,
Колесом спина.
А потом тот ключик вытащили и спрятали.
Я проснулась, а внутри у меня дыра.
Я как будто и не хотела его обратно,
Я подумала – это, верно, была награда,
Мама, папа, вы ведь мне наконец-то рады?
Ведь пора?
А они говорят – мы тебе подарили силы,
Этот ключик – самый правильный и красивый,
Только что-то ты так и выросла – без ума.
Вспоминай, что мы до тебя, дурочки, доносили,
Отыщи-ка его и себя выручай сама.
И тогда-то у меня ноги и подкосились...
Мама, ма...
Я, конечно, всё это просто-напросто напридумывала.
...только гнётся спина, и скулы чуть-чуть острее...
Только я иду, и ветер мне в спину дует –
И как будто бы морозом меня простреливает.
И внутри скрежещут неровности и поломки
(Я смущаюсь – это, наверное, неприлично);
Я вздрагиваю от слов «заведём ребёнка» -
И это, конечно, уже лишнее.
Я давно уже всё забыла и всё напутала –
Слишком много сквозь меня проходило жизней,
Искалеченных, кричащих и перепуганных,
Я уже не знаю – мои ли они, чужие?
Я бы всех их в одеяльца перезакутала,
Я и шила – и пуховые, и лоскутные...
Только я боюсь, что я заводная куколка,
И вот-вот сдадут мои натянутые пружины.
