Окружью солнышко ходит по небесам, льёт на деревню горячий медвяный свет. Матери в руки ложится моя коса звенце за звенцем, и так — восемнадцать лет.
Редкий ребёнок послушен во всём, что ни скажут родители, издревле повелось так. С того дня, как, смиренная, преклонив оба колена, скрывала жена чело под золотистыми прядями и свеча тихая гасла под мужниною рукой, тягость втекала в крутые его плеча тёмной, широкой, грозящеюся рекой. Станет тяжёлою — станет невесела; сколько отпущено времени им двоим? Вьются две долгие косыньки от чела, льются до сердца две давящие струи. Явится дочь или крепкий шумливый сын? Справится с болью истерзанная душа? Катятся звёзды за долгий и чёрный тын, чтобы сиянием горести не мешать.
Мать говорит потерпеть и кладёт ещё тонкую прядку в корону густой косы. Вижу украдкой, как, радостен и смущён, из-за плетня показался соседский сын.
Долго казалось супругам: не подошло часу ещё, не пора зачинать детей. Дней уж порядком с венчания утекло, поле становится зо́лоче и пустей, грач обращается клювами к югу в клин, утром на яблоках тонкое серебро до той поры, как их в руки возьмёшь с земли, пахнет покинуто, холодно и остро — может, и время... а может быть, погодить. Яблони к вечеру делались старики, трижды над домом вставали стеной дожди, трижды рука не касалась другой руки. А на Марену отец засмотрелся в сруб (был ещё сильный, пригожий да волевой) — и в отраженье увидел иссохший труп; так лишь жена и склонилася головой.
Волос златой, тонкотканые кружева, руки и шея — горячее молоко: парень глядит из-под шитого рукава, я улыбаюсь доверчиво и легко.
Дочь появилась, как реки пошли дышать, заголубело небушко и тепла стало поболее; чудо как хороша, молвит народ, и безудержно весела. То не беда, что всё дома сидит одна или у матушки бережной под крылом — будет кому-то на счастие отдана; пусть же держать научается чистым дом, песни поёт да побольше нашьёт белья, скрыть не сумеет напевы теперь её завеси тонкая нежная кисея. То не беда и не видеть пока ребят; дочке нельзя набирать на себя грехов. Если родители правильно говорят, мало не будет у девушки женихов!
Что ж ты застыл — некрасива, не расцвела? ...скоро уж, скоро совьётся моя коса! Старая мама на прялке меня сплела — вьюшки шуршаньем, жужжанием колеса.
