Ты откроешь книгу – и там больше не будет твоего имени, там вовсе не будет имен. Чистые страницы зашелестят на августовском ветру, и ангелы скажут, что настала пора урожая.
Та, что звала себя Ай, босиком пробиралась по высокой траве, которая хлестала и била, резала и колола нежные ноги. Девушка была молода и бледна, длинные спутанные волосы когда-то напоминали цветом пшеницу, но теперь больше походили на птичье гнездо.
Ай была порождением весны, тем, что должно умереть к концу лета, которое уже почти минуло. Испуганная, будто в лихорадке, она бежала от своей судьбы по лесам и болотам, через боль и отчаяние, потому что хотела спастись, во что бы то ни стало оттянуть неизбежный конец, на день, час, минуту, хоть на мгновение.
Уже очень давно Ай позабыла, что значит не бояться, что значит радоваться жизни. Когда ее время начало подходить к концу – и даже еще раньше, как только Ай узнала о конечности своего времени – она решила, что нельзя быть счастливой в таких обстоятельствах, просто преступно улыбаться, когда стоишь на пороге смерти.
Ай смотрела на веселье своих товарок и размышляла об их несусветной глупости и пошлости. А потом она решила бежать, бежать за летом, туда, где оно никогда не кончается. Птицы напели Ай о том, что есть страна вечного лета, вечного тепла и веселья и там такие, как она, не умирают... никогда.
В бешеной гонке наперегонки со смертью она неоднократно падала, но неизменно поднималась, пока не настал тот самый момент, когда силы кончились, опустошились до самого дна. Девушка так устала, что не могла сдвинуться с места, а между тем сердце сжималось от того, что за ней по пятам гонится Осень, чтобы раздавить, смешать с землей и навсегда вычеркнуть имя Ай из большой небесной книги. Беглянка расплакалась, тихо, почти неслышно, – и тут кто-то тронул ее волосы, мягко и ласково, словно мать, которой у девушки никогда не было.
– Здравствуй, – мелодично пропел женский голос.
Ай подняла глаза и увидела рыжеволосую красавицу: коричные веснушки устилали её лицо, а золотые, будто кошачьи глаза укрывались, словно маленькие солнца, в золотых ресницах.
– Здравствуйте, – тихо ответила Ай, восхищенная сиянием своей собеседницы.
– О чем ты плачешь? – улыбнулась красавица.
– О том, что ноги мои болят и я не могу идти дальше, а если я останусь здесь, то непременно умру, – не сдерживая катящихся градом слез, произнесла Ай.
– Но разве умереть так уж плохо? – удивилась обладательница двух маленьких солнц.
– Да, очень плохо! – поспешно выпалила Ай.
– Все умирают, всё умирает, так заведено. А те, что живут вечно, только улыбаются этому правилу, потому что не без труда научились сдерживать слезы печали от расставаний с любимыми. А есть ли у тебя любимые? – рыжеволосая присела рядом с девушкой и заглянула ей глаза.
– Нет, а зачем они нужны? – удивилась Ай, и слезы ее прекратились, а боль в ногах будто бы утихла.
– Любимые наполняют жизнь смыслом. Когда ты живешь только для себя, твое существование лишено загадки, красок и очарования, его и жизнью-то назвать язык не поворачивается.
– Не понимаю, – покачала головой Ай.
– И не поймешь, пока не полюбишь сама, – красавица встала и посмотрела в небо: оказывается, оно было прекрасно, но беглянка уже давно перестала обращать внимание на такие мелочи, страх смерти поглощал все ее силы, забирал все мысли. – Посмотри, как прекрасен мир, весь его можно любить, каждую секунду открывая свое сердце чему-то новому.
– А что делать со старым? Оно же вывалится, – простодушно поинтересовалась Ай, а рыжеволосая почему-то рассмеялась, но так мелодично, словно запела, поэтому девушка даже обидеться не смогла.
– В твоем сердце всему хватит места, всему-всему. И когда оно поглотит весь мир, ты станешь миром и умирать будет совсем не страшно, – отдышавшись, продолжила красавица.
– Нет, умирать всегда страшно, а жить в преддверии смерти еще страшнее, – насупилась Ай и опустила глаза, принявшись с особенным вниманием рассматривать травинки под своими ногами.
– Так не живи в преддверии смерти, просто живи, – рыжеволосая опустилась перед Ай на колени и взяла своей теплой нежной рукой девушку за подбородок. Ай почувствовала в этот момент что-то невероятное, будто ветер мягко подхватил ее тело и понес куда-то прочь к двум сияющим солнцам, а потом – потом она почувствовала прикосновение губ, сладкое коричное прикосновение, ароматное и немного жгучее. Сердце подпрыгнуло, дыхание перехватило, и почему-то совсем перестало быть страшно.
– Это любовь? – тихо спросила Ай; почему-то ей показалось, что любить – это именно так сладко и жгуче одновременно. Но собеседница не ответила, она встала и поманила Ай за собой. Девушка встала и с блаженной улыбкой последовала за красавицей.
Оглядываясь вокруг, Ай видела цветы и небо, ручеек, поющий песни птицам, и птиц, поющих друг другу. Где-то с деревьев уже опадали листья, но это уже не казалось таким страшным.
– Всему свое время, – шептала Ай сама себе, – всему свое время, – повторяла она как заклинание.
– Тебе все еще страшно? – спросила Осень, Ай теперь прекрасно понимала, кто перед ней.
– Да, – честно призналась девушка: страх уже не был всепоглощающим, но теперь Ай боялась потерять свою любовь – и потеряться для своей любви. – Сколько мне осталось? Сколько времени я еще смогу провести с тобой?
– Неважно, сколько осталось времени, если сравнивать со всей твоей жизнью, то очень мало, но если сравнить с тем временем, которое ты по-настоящему прожила, то очень и очень много, – ответила Осень, не оборачиваясь, но в словах ее слышалась едва уловимая печаль.
– И что я смогу за это время сделать? – Ай остановилась, и по ее щекам непрошено потекли слезы. – Зачем я столько времени потратила впустую? Почему никто не остановил меня, никто не помог, никто не объяснил?!
Осень молча посмотрела на Ай, в солнечных глазах не было укоризны или раздражения, только тепло и бесконечное терпение. Девушка поняла свою ошибку без слов и, резко развернувшись, ринулась было бежать прочь, но тут же неожиданно угодила в объятья Осени.
– Ты успеешь все, все, что захочешь успеть, я обещаю, – пропела красавица на ухо Ай, и та поверила, не могла не поверить – и сразу успокоилась, убаюканная дурманящим запахом корицы и яблок.
Осень ее не обманывала, она лукавила, как все бессмертные, особенно те, что приносят увядание вслед за вершиной жизненного пути. Рыжеволосая не была никому матерью, но утешала и баюкала каждого, кому предстояло переступить порог вечного сна. Ни одной из сестер Осени не было так трудно. Ни Весне, что давала жизнь, ни Лету, что поощряла ее, ни Зиме, что уводила туда, откуда не возвращаются, уводила успокоенных и смирившихся.
Но именно поэтому в Осени было столько всепоглощающей любви и сочувствия, именно поэтому она грустила и радовалась в полную силу, именно поэтому так ценила каждое мгновение жизни, ведь рай никого не ждет впереди, рай ты строишь сам, так же, как и ад.
